Array Array: Прошлое с нами (Книга вторая)

Мой тягач с ходу погрузился в воду. В кабину хлынул ливень брызг. Напуганный водитель, стряхивая воду, вертит головой. Орудийные номера, сидевшие на станинах, поспешно бросились к щиту и люльке [2] Часть верхнего станка орудия, в люльке монтируются ствол и противооткатные устройства. — Авт. . Другие тягачи срезали угол и избежали холодной купели. Выбрасывая из труб синие кольца дыма, они один за другим выходили на чистый береговой песок.

С косогора открывался широкий вид на дорогу и лежавшую по сторонам местность. Изгибаясь плавной дугой, позади ползет колонна. Тягач, орудие и снова тягач, орудие, тягач, буксирующий прицеп. Издали поезды [3] В артиллерии орудие и тягач называется поезд. — Авт. выглядят медлительными и неуклюжими. Зато строго соблюдались дистанции. Только колесные машины, внезапно выезжавшие с хвоста, то и дело обгоняли колонну, нарушая ее стройный, размеренный вид.

Над кабиной, в бездонной, непроницаемой вышине, синеет предвечернее небо. Чист и прозрачен воздух. Даже на подножке тягача, где всегда держалось неподвижное дымное облако, не слышно тяжелого запаха топлива, смешанного с горячими выхлопными газами.

Солнце клонилось к закату. Легкий ветер шевелил за обочиной ветви деревьев. На золотисто-оранжевом горизонте беспорядочной чередой плыли далекие облака.

А по сторонам раскинулось Полесье. На двухсоттысячной карте, которую я видел у командира батареи, пространства севернее реки Уж были окрашены сплошь в зеленый цвет с синими пятнами озер и заводей. Дальше на север, к среднему течению Припяти, и особенно там, где река поворачивала в северо-западном направлении, синих пятен становилось все больше. За ними лежали обширные пространства с черными и синими крапинками, уходившие за срез карты. Там — топи, непроходимые, бездонные болота.

В первую мировую войну русское командование одно время пыталось вести боевые действия в припятских болотах. Через линию фронта в тыл противника направлялись небольшие разведывательные команды и так называемые партизанские партии. Но эта идея широкого развития не получила.

Значение припятских болот, как естественной преграды, в наши дни возросло, поскольку они представляли собой районы, не пригодные для применения механизированных войск и крупных масс пехоты с громоздкими обозами и тылами.

После того, когда наши части закрепились на рубеже Савлуки — Базар, стало казаться, что дальше на север уже никого нет, словно там лежало пустое, никем не занятое пространство. И только по другую сторону припятских болот, на широких смоленских равнинах, не затихая, гремели жаркие бои. Тысячи орудий и пикирующих бомбардировщиков прокладывали путь немецкой танковой лаве, с неослабевающей яростью рвавшейся на восток. Подпирая ее с тыла, следом двигалась многочисленная пехота.

К нам не доносились отзвуки этих сражений. Лишь изредка оттуда прилетал «хеншель» и, покружив, возвращался обратно.

Наши войска, по-видимому, контролировали местность в южной части припятских болот небольшими подразделениями, которые вели наблюдение за редкими тропами, затерянными среди топей. Как эти подразделения действовали в таких условиях, трудно представить.

Мы были в лучшем положении. Овручский кряж — так называлась местность, лежавшая вокруг, — характеризовался среднепересеченным рельефом и сравнительно развитой сетью полевых дорог. Ручьи и реки, насколько позволяет судить двухсоттысячная карта, имели преимущественно заболоченные берега. Но для гусеничных машин они не представляли серьезных препятствий.

За речкой Чертовец скорость движения увеличилась. Я оглядел орудийных номеров. Большая часть их размещается на станинах. Сегодня там сносно. Но этим людям доставалось! Поднимаемая гусеницами пыль клубится позади и ползет следом, не отставая. С этим мирился только тот, кто не способен передвигаться никаким другим способом. На станинах тесно. Но в тесноте — не в обиде. Лучше сидеть, свесив ноги, чем бежать по обочине за орудием.

Среди орудийных номеров — оживление. Все говорят, перебивая друг друга, беззаботно смеются, оглядываясь куда-то назад, к речке.

Конечно, дорога ведет на восток. Наши части отступают. Ну и что с того? Где-нибудь там, за холмами и лесами, мы остановимся и снова займем огневые позиции.

Позиции... одно напоминание об этом вызывает в ушах звон, а в глубине груди — знакомое неприятное ощущение пустоты. Оно исподволь захватывало воображение и возвращало орудийного номера во власть пережитых минут...