Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

В молчании прошла минута, другая. Терять столько времени на размышления я не хотел и подал команду? «Встать!»

— С этого момента мы превратились в воинскую команду... выступление через пять минут... Согласовать обязанности друг с другом...

— К бою! — закричал не своим голосом Кузнецов. — Там люди...

Они убегали вниз по склону в лощине. Двое. Наши.

— Ну, напугал... — проговорил облегченно Медиков. — Эй, остановитесь, давай сюда!

Они продолжали бежать. Один замедлил шаг, оглянулся и пошел пуще прежнего.

— Поворачивайте, мы свои, — Медиков бежал вдогонку. Задний постоял и зашагал нерешительно навстречу.

— Кажется, знакомый... да, из нашего полка, — сказал Андреев, — начальник связи, лейтенант Обушный.

— Мы из Ганоновки... Было человек тридцать... выбились из сил, — стал рассказывать Обушный. — Уснули... слышу шум... Только я из сарая... немцы... колонна машин... Успели выскочить со старшим политруком... ваши каски... я думал, немцы...

В Деймановке лейтенант Обушный примкнул к группе, которая держала курс на Лохвицу. Вчера ночью она пришла в Гапоновку. В селе никого не было.

Подошел старший политрук.

— Товарищи, зачем это вы... в таких касках, — недоверчиво оглядевшись, начал он. — Далеко до реки? Не слышали, где наши?.. Что будем делать?

Фамилия его Хайкин. Небольшого роста, лет 35, с проседью в смолисто-черных волосах. Из запаса. Сотрудник политотдела одного из соединений.

Оба разглядывали трофейное оружие, пятнистые плащ-палатки.

— Кто вы? Откуда все это? — принимая консервы, спрашивал Хайкин. Он не мог успокоиться.

Пока оба ели, Зотин изложил наши планы.

— Мы согласны, — ответил за обоих Хайкин. — Так я буду в паре с вами?.. Хорошо, — говорил он Кузнецову.

Прошло пять, потом еще пять минут. Пора в путь.

— Каждый солдат должен знать свой маневр, утверждал генералиссимус Суворов. Я знаю, что делать, но не возьму в толк, зачем спешить?.. — начал Кузнецов.

Ну, нет! Согласие достигнуто, действовать без проволочек. Встать!

— Итак, марш? — спросил Зотин.

— Товарищи командиры, — взмолился Кузнецов. — Вы всерьез? Я присел в первый раз за трое суток. Неужели идти? Переждем дождь, а вечером наведаемся в село. Нужно обдумать... уж осень, грязь, слякоть, а там и зима...

Обувь разваливается, раздеты... — он и впрямь не собирался подниматься.

Заговорил Обушный.

— Вы хотите идти? Подождем до вечера... В Гапоновке и в Сенче немцы...

Все поднялись. Кузнецов успел развернуть свой вьюк и стал выкладывать оттуда свертки.

— Перед дальней дорогой переодеться... Не стесняйтесь, берите... белье, — он задымил трофейной сигаретой.

Шелковая, с пепельным отливом ткань испускала тонкий, едва уловимый аромат. Белье было кстати. Моя промокшая одежда хранила воду трех рек... Удая, Многи и Сулы. А сапоги? Новые, я одел их на станции в Пирятине. Теперь раскисли, будто намазаны густо мылом.

Укрывшись в углублении за родником, я снял обувь и стал одевать белье. Неожиданно защелкали пули, очередь.

МГ! Нетрудно узнать по темпу. Пулемет стрелял со стога. Пули взвизгивали, вздымая комья земли... Ну? Не ложиться же в новом французском белье на землю.

Под копной суетились мои полураздетые товарищи.

— ...вы ранены? — окликнул меня Обушный.

Нет. Но положение мое не намного лучше раненого. Размокший сапог не лез на ногу. Вокруг ложатся, не дают выпрямиться, пули.

Раздались ответные выстрелы. Что толку? До «верблюда», пожалуй, больше километра. Пулеметчик короткими очередями продолжал стрелять по копнам.

Обушный действовал самовольно. Впрочем, запрет уже потерял силу. Нас обнаружили.

Пули ложатся дальше. Наконец, мне удалось закончить переодевание.

— Две машины идут к «верблюду»! — выкрикнул Андреев.

Я вижу, укрыть от наблюдения и пуль может только лощина.

Зотин, Андреев, Меликов двинулись вперед. Кузнецов возился со своим вещмешком и поковылял вдогонку. Хайкин и Обушный бежали рядом со мной.

Скроемся и уйдем по лощине. В Гапоновке нас не ждут. Возможно, немцы обнаружили нас, тех, кто совершил нападение у тригопункта.

— В Гапоновку?... Мы ни за что не пойдем! Насилу унесли ноги оттуда, — возражали оба, Хайкин и Обушный.

Так чего же они хотят? Вступать в бой с автоматчиками или сдаться? Занять свои места и не отставать ни на шаг!

- — Мы только из Гапоновки, там немцы... нельзя, — растерянно твердил Хайкин.

Пулемет продолжал строчить, наполняя лощину шумом рикошетирующих пуль. Завеса дождя стала заволакивать «верблюда». Гул двигателей позади заставлял ускорить шаг.