Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая)

Самообладание — способность подчинять собственные поступки велению долга — необходимо всякому командиру: десантнику, танкисту, пехотинцу, тем, кто управляет людьми в бою.

Самообладание артиллериста особого рода. Он не только обязан сохранять над собой постоянно контроль. Он стоит в центре событий, происходящих у орудий и приборов управления огнем —районах, разнесенных на пять, десять и более километров. Своим поведением стреляющий влияет на орудийные номера, разведчиков, вычислителей, связистов — на всех, кто прямо или косвенно причастен к орудийному выстрелу.

Бог войны вручил артиллерийским командирам важную функцию на поле боя — поддержку пехоты и танков — тех, кто находится в непосредственном соприкосновении с противником. Как пехота, так и танки ведут огонь только в пределах досягаемости своего оружия, и не более, тогда как основная мощь противника сосредоточена дальше, в глубине первого и последующих эшелонов его боевых построений. Подавление огневых средств, скрытых за чертой горизонта, посильно только батарее и дивизиону, когда они достигли необходимого уровня боеспособности для ведения огня с закрытых позиций.

Тщетно отрицать очевидные истины. Тщетно замалчивать то, что условия службы кавалерии, танковых экипажей, пехоты и орудийных номеров определяются объективной причиной — боевыми свойствами оружия. Задача надежного поражения цели вблизи, равно как и отстоящей на десять, двадцать километров, требует от воина качества, несомненно, иного, нежели от тех, кто имеет оружие, дальность стрельбы которого не превышает сотню, две или три тысячи метров,— обстоятельства, в своей совокупности формирующие принципы боевой подготовки, уровень дисциплины, давила субординации, другими словами, особенности службы того или иного рода войск. Проистекающее отсюда неравенство нагрузок — духовных и физических — порождало так называемое соперничество представителей трех родов оружия — явление будничной жизни, раскрывшее субъективную сторону связи воина с коллективом. Артиллеристы, случалось, смотрели свысока на собратьев с петлицами малинового, синего или черного цвета. Объясняется это отнюдь не самомнением, а самосознанием: компетенция артиллериста в области управления подразделениями других родов войск на поле боя простиралась несравненно дальше, нежели пехотинца, кавалериста, танкиста — в управлении огнем батареи.

В артиллерии с самого начала ее появления на арене войны сложилось свое неизменное распределение ролей. Батарея, как неделимое огневое подразделение, всегда составляла основу любой артиллерийской группировки. Командир батареи — лицо, непосредственно приводящее в действие механизм подразделения, является главной фигурой в системе управления огнем. Будучи средним командиром, он вобрал в своем лице все достижения и недочеты боевой подготовки личного состава целого рода войск — от орудийного номера до высших командных инстанций артиллерии включительно.

Не стану возражать. Все эти сентенции знакомы в общем-то всякому мало-мальски военному человеку, если, конечно, ему не чуждо понятие долга и совести. Обращаться к деталям чисто артиллерийской специфики здесь, на первых страницах воспоминаний, меня заставляет совсем не желание славословить свое оружие. Артиллерия не нуждается в этом. Я упоминаю особенности службы артиллериста только как автор, занятый тем, чтобы доставить читателю возможность ближе понять моих спутников — лейтенантов. Их имена дороги мне. Но ушли они все и более не вернулись. В живых остался только Коротеев. Будучи в Одессе проездом, подполковник в отставке Коротеев Михаил Фомич случайно увидел на прилавке мою книгу, явился ко мне 37 лет спустя настоятельной просьбой в новом издании сказать несколько слов о курсантской службе в память о наших погибших товарищах, всех, кто окончил Сумское артиллерийское училище накануне войны.

— Товарищи командиры, вы с поезда? Кто старший? — громко спросил вышедший из темноты лейтенант-танкист.— Ну и дела... третий эшелон новоиспеченных лейтенантов за сегодняшний день.— Позади танкиста стояли патрульные с карабинами «на ремень».

— Случилось что-нибудь? — спросил в свою очередь лейтенант Луценко у танкиста.

— Нет, ничего особенного. Я встречаю прибывающих во Владимир-Волынский военнослужащих, проверяю документы. Гарнизонный наряд.— Лейтенант открыл планшетку на ремне. В развороте под целлулоидной пленкой — лист, пересеченный широкой красной полосой,— удостоверение комендантского патруля.