Анатолий Черняев: Совместный исход. 1978

И далее: «Всех этих свойств давно уже не было у носителей власти в России. Верхи мельчали, развращая низы. Все это продолжалось много лет». Слова гения!

25 ноября 78 г.

Прошло заседание ПКК (Политический Консультативный Комитет Варшавского договора). Декларация оказалась (для меня) неожиданно жесткой: классовые термины, формулы времен «холодной войны» - об империалистических агрессорах, реваншистах и проч. Словом, из нашего официально-дипломатического вокабулярия (газетного) такая терминология почти исчезла. А предложения? Собрано вместе все, что выдвигалось нами на протяжении последних двух лет.

По докладу Куликова (маршала) принят закрытый документ о совершенствовании взаимодействия в военной области. Чаушеску отказался его подписать. Мне рассказывали, что он несколько раз брал по этому поводу слово, пытаясь отложить, «перенести на рабочий уровень», «обсудить еще раз» и т.п. Но каждый раз другие (Гусак, Кадар, особенно) его загоняли в угол, заявляя: не хочешь, мол, не подписывай, тебя не неволят, для не подписавших выполнение не обязательно.

По итогам Чаушеску не аплодировал, а - рассказывают - когда ехал потом в машине, материл всех и вся по-румынски, называл жополизами и клял своих советников - зачем они не остановили его и дали подписать Декларацию, которой только подтереться. (Кстати, как это ни парадоксально, именно румыны настаивали на ужесточении формулировок по империализму, видимо, рассчитывая поставить нас - или столкнуть с «мягкими», вроде венгров - в неловкое положение перед США и таким образом сорвать весь документ. А мы взяли да с ходу приняли эти их поправки).

Румыны наотрез отказались упоминать в Декларации о солидарности с Вьетнамом (против Китая) и по Кэмп-Дэвиду.

Принимал министра культуры и зам. председателя партии (правящей) Ямайки - Бернтрама. Высокий негр, с дипломом Оксфорда и проч. Привел посла и секретаршу премьер министра Мэнли. Приезжал, в частности, для того, чтоб наладить межпартийные связи. Много выдал всяких просьб - чтоб мы им помогли в идеологическом воспитании кадров (хотя «мы - не марксисты-ленинцы, не коммунисты!») в образовании и культуре. И особенно его беспокоили наше отношение к двум компартиям (по несколько десятков членов в каждой), который возникали у них на Ямайке.

Ложное мое положение. Организовали его приезд мы - Международный отдел, после того, как я с делегацией побывал у них на съезде. Формально он ехал по линии минкульта, его принимал Демичев, Лапин, Хатунцев и т.д. В ЦК он явился с соответствующим пиететом - как на самую верхотуру. И поставил все вопросы, в том числе и о строительстве посольства, о том, что наш МИД тянет с приглашением Мэнли (две просьбы уже были) и т.д. А что мы,

Международный отдел, Б.Н., что мы тут можем?! Мы постесняемся даже «напомнить» об этом не то, что Громыке, но даже чиновникам МИДа. Наше мнение тут равно нулю.

Сегодня читал в «International Herald Tribune» интервью Арбатова. Они его представляют западному читателю: нечто среднее между Вэнсом и Бжезинским. Делатель политики, главный источник информации для Брежнева, орудие камуфляжа истинных намерений Москвы.

Он ловко вел дело. На днях, забежав и сообщив, что теперь собирается с женой в ФРГ, программа - Шмидт, Вишневский, Брандт, Бар, Апель и т.п. Рассказал, как было трудно 5 часов к ряду «ходить по бревну». И риск, мол, какой!

Однако, ничего особенного он не сказал. И вес сказанного - только от веса его «личности», его «положения», а не от содержания сказанного. Но молодец он! Он действительно делает важное дело, но совсем не так, как это представляют себе американцы.

26 ноября 78 г.

Вчера, будучи на теннисе, встретился на моховой с Романовым - ленинградским (мы с ним году в 1972 ездили в Чили, встречались с Альенде. Он тогда еще не был членом ПБ и был вполне демократ). Так вот, несмотря на то, что «впоследствии», когда он уже стал членом ПБ, он меня в упор не видел - на этот раз он остановился и заговорил будто мы друзья- приятели.

- Как живешь?

- Обычно, работаем!

- ПКК занимался?

- Нет, это - братский отдел.

- А-а-а. Как в Иране дела?

- ?? - нагнул ухо, будто - уличный шум.

- Что в Иране будет? - почти кричит он.

- Не знаю. Наверно, скинут его американцы. Не подходит он им уже.

- Ну, ладно. Приезжай к нам (в Ленинград).

- Спасибо.

. Все это на глазах охранников и адъютантов, которые стояли поодаль, переминаясь с ноги на ногу.

Мне вообще везет на него. Прошлый раз во время Пленума, когда он тоже приехал в Москву, я столкнулся с ним на улице Грановского (в кормушку шел). Но тогда он сделал вид, что не заметил меня.