Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой

Когда мы тронулись, маршал посмотрел на мою посадку и сказал одобрительно:

- Вижу, что наша пехота может сражаться и в конном строю.

После возвращения в Купянск, на командный пункт армии, главком почти на целый час уединился с командармом в его кабинете.

После отъезда С. К. Тимошенко Кирилл Семенович вошел в штаб какой-то весь просветленный. Обычно очень сдержанный, сейчас, не скрывая удовлетворения, он сообщил, что главком принял решение подключить к наступлению и нашу армию, вернув ей часть сил, переданных ранее генералу Рябышеву. Мы с Николаем Яковлевичем Прихидько подумали, что командарм доложил маршалу свои соображения о целесообразности такого шага, но генерал Москаленко упредил нас, сказав, что ни единым словом не обмолвился об этом - Семен Константинович принял решение еще до приезда в нашу армию.

В составе 38-й теперь оказалось шесть стрелковых дивизий: 81, 124, 199, 226, 300 и 304-я. Количество танковых бригад выросло до трех (13, 36 и 133-я). Кроме того, мы получили в качестве средств усиления шесть артиллерийских полков РГК и шесть инженерных батальонов. Ширина полосы наших действий на фронте Мартовая, Базалеевка, Богодаровка, Ольховатка достигла 75 километров.

Посмотрим, какой становилась роль нашей армии в достижении общих целей Харьковской операции. План ее в целом предусматривал, как известно, два сходящихся удара. Один - силами 21-й (наступала тремя дивизиями), 28 и 38-й армиями с севера; другой - 6-й армией с юга. Причем главным считался удар 6-й армии А. М. Городнянского, так как он выводил непосредственно к Харькову.

Новая задача нашей армии по директиве от 28 апреля 1942 года состояла в следующем. Четырьмя стрелковыми дивизиями и тремя танковыми бригадами с рубежа Драгуновка, Большая Бабка нанести удар в направлении Лебединка, Зарожное, Пятницкое и овладеть этими пунктами к исходу третьего дня наступления, одновременно прикрывая войска 28-й армии от ударов с юга и юго-запада. В дальнейшем, при развитии наступления на Рогань, Терновое и с выходом ударной группировки в район Введенского, Чугуева, нам предстояло во взаимодействии с 6-й армией завершить окружение и разгром группировки врага восточное Харькова и затем участвовать в овладении городом. Дело в том, что усиленная стрелковая дивизия 6-й армии с выходом на рубеж Бутовка, Мерефа, Ракитное должна была нанести удар от Змиева на Терновую, в тыл группировке немцев юго-восточнее Харькова.

Задачи у нас, как очевидно из сказанного, были не менее сложные, чем у двух соседних армий, а условия их выполнения - более трудные. Во-первых, хотя мы и получили пополнение, оно не шло ни в какое сравнение с тем, чем располагали 28-я и 6-я армии. Так, 28-я армия имела шесть стрелковых и три кавалерийские дивизии, пять танковых и мотострелковых бригад, девять артполков РГК и шесть инженерных батальонов. Это означало, что у правого соседа на одну стрелковую дивизию приходилось 2,5 километра фронта прорыва, а у нас - 6,5. Количество орудий и минометов на километр фронта составляло в 28-й армии в среднем 59,5 единицы, а в нашей - 18,7, танков, соответственно, 12 и 5. Силы 6-й армии были еще более солидными. В частности, в ее состав входили два вновь сформированных танковых корпуса (восемь танковых и мотострелковых бригад) кроме пяти отдельных танковых бригад, а участок прорыва был такой же, как и у нашей армии. Во-вторых, мы начали готовиться к наступлению на 18 суток позже. В-третьих, 38-я была лишена свободы маневра - она наносила удар в полосе, где до этого непрерывно шли ожесточенные бои и враг все время уплотнял свои боевые порядки. Именно здесь, перед центром Юго-Западного фронта, гитлеровцы располагали наиболее развитой системой укреплений и помимо главной полосы соорудили отсечную позицию, вторую и третью полосы обороны. Вторая оборонительная полоса проходила на удалении 10-15 километров от переднего края главной полосы, а третья, тыловая оборонительная полоса находилась в глубине 20-25 километров. Все три оборонительные полосы опирались на тщательно подготовленные к боям населенные пункты, а также господствующие высоты и водные преграды. При этом в отличие от нас противник имел свободу маневра живой силой, огневыми средствами и техникой как по фронту, так и глубине.

До 1 апреля немецко-фашистское командование после оборонительных боев, развернувшихся ранней весной, приводило свои соединения в порядок и сосредоточивало резервы, прибывавшие с запада, на линии Гомель, Киев, Полтава, Днепропетровск. Группировка вермахта перед Юго-Западным фронтом состояла главным образом из войск 6-й армии Паулюса (29, 17, 51 и 8-й армейские корпуса). На южном участке имелся также румынский корпус, входивший и 17-ю немецкую полевую армию. Против наших войск, находившихся на барвенковском плацдарме, действовали части пяти пехотных дивизий, в том числе румынской и венгерской. Здесь же были три боевые группы - каждая по составу нечто промежуточное между дивизией и полком. Восточнее Краснограда и в Змиеве на тыловом оборонительном рубеже располагались корпусные резервы (одна пехотная дивизия, а также строительные батальоны). На чугуевском плацдарме и севернее него оборонялись семь пехотных дивизий. Мало того, в полосе действий нашего фронта командование вермахта, как я уже упоминал, имело крупные оперативные резервы. В Харькове находились танковая (23-я), охранная дивизии и заканчивала сосредоточение 71-я пехотная. В район Липцы, Русские Тишки выводилась в резерв 3-я танковая дивизия. С запада подтягивались еще некоторые соединения.