Стивен Кут - Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II

На протяжении всего этого зыбкого времени принц видел, что отец готовится к войне против собственных подданных. Даже здесь, в Хэмптон-Корте, чувствовалось, как почва под ногами колеблется и каким сомнениям подвергается сама идея божественного права королей. Старого наставника принца, Ньюкасла, срочно направили в Гулль, чтобы обеспечить сохранность находящегося там огромного арсенала оружия, но миссия его закончилась провалом. Тогда король в отчаянной попытке достать вооружение и патроны решил отправить жену в Голландию. 7 февраля королевская чета выехала из Виндзорского замка в Дувр, но по дороге, огибая явно враждебный Лондон, они вынуждены были скрываться в деревушках, словно какие-то должники либо грабители. Времена, когда пышные маски, при помощи которых родители принца убеждали себя, что их взаимная любовь способна править миром, остались позади. Генриетте Марии пришлось закладывать драгоценности, чтобы было на что закупить оружие.

В Дувре состоялось трогательное расставание отца с матерью, а странствия принца продолжились. Окончательным местом назначения был Йорк, но по дороге Карлу с сыном приходилось неизбежно останавливаться, пытаясь обезопасить тех, кто, хотелось бы ему надеяться, оставался верен королю. Принцу во всем этом отводилась немалая роль, и он исполнял ее с терпением и мастерством, какого трудно было ожидать от мальчика, не достигшего и 12 лет. Поездка в Кембридж в особенности показала, насколько подготовка и чутье уже превратили принца в актера королевской сцены — необычного ребенка, на которого (и это главное) судьба возложила бремя большой ответственности.

Принц Карл прибыл в город за несколько дней до отца. Его приветствовал на латыни проректор университета, присвоивший ему, а также сыновьям Бэкингема, братьям Виллье, почетную степень. Принцу были вручены перчатки и Библия, и, хотя в королевской часовне он нарушил традицию прикрывать лицо шляпой во время молитвы, ему охотно простили этот небольшой и даже симпатичный промах. Однако в театре пришлось труднее: трехчасовой спектакль был так скучен, что даже актерам было жаль мальчика. Впрочем, он с достоинством выдержал испытание и вежливо поаплодировал исполнителям. Затем безо всякого перерыва началось другое представление, принятое столь же тепло. В конце этого длинного дня воодушевленная профессура проводила принца к экипажу, которым он проследовал в Ньюмаркет, где его уже поджидал отец.

Вернувшись в Кембридж, отец с сыном убедились, что королевские визиты обнажают раздробленность страны в целом.

В университетском городке их приветствовали возгласами «Да здравствует король!», но горожане встречали по-другому. Одни умоляли вернуться «к своему парламенту, иначе всем нам конец». В голосах других слышались угрожающие ноты. С приближением к Хантипдону королю, и без того испытывающему немалое раздражение, стало очевидно, что местное дворянство демонстративно не желает выделять ему эскорт. Дальше — хуже. Отказавшись выполнить просьбу парламента переместить арсенал из Гулля в лондонский Тауэр, король еще раз попытался овладеть им, но ему преградили путь. Страна фатально двигалась к гражданской войне, уже произошло первое военное столкновение. Королевский флот перешел на сторону парламента, очередная попытка проникнуть в Гулль провалилась, к августу стало ясно, что войны не избежать. Король потребовал от старших офицеров повстанческой армии сложить свои полномочия, иначе их обвинят в предательстве. 12 августа он выпустил прокламацию, призывающую подданных встретиться с ним в Ноттингэме. «Моим верным друзьям, — говорилось в ней, — пришло время предстать предо мною». Но лишь немногие откликнулись на этот зов.

Постепенно принц Карл все больше втягивался в приготовления к войне. Вооружение, живая сила, деньги — вот чего отчаянно не хватало королевской стороне, и в середине сентября король двинулся на запад, в Шрусбери, откуда было легко попасть в Уэльс и приграничные с ним графства, эти цитадели роялизма. Принца в сопровождении лорда Хертфорда, исполнявшего в отсутствие Ньюкасла обязанности его наставника, отправили в Реглан. Здесь, в увешанном гобеленами зале, юного Карла потчевали местным медом, а также преподносили ему дары — гравированные старинные блюда с плодами урожая фруктовых плантаций. Принц ответил благодарственной речью. «Господа, — начал он, — я наслышан о ваших великих предках-бриттах, людях большой мудрости, великого сердца, гордых устремлений, а сегодняшняя встреча, которую я никогда не забуду, заставляет меня уверовать в вашу любовь. Примите мою хвалу и благодарность за любовь, изобильный стол и щедрое гостеприимство». Произнеся эти слова, мальчик продолжил свой путь по Рэднорширу, «выказывая милость и любовь» ко всем и демонстрируя то самое добросердечие, которое он впоследствии будет использовать с таким незаурядным политическим мастерством. Вскоре стало очевидно, что принц добился немалого успеха. Из северного Уэльса, Чешира и Денбигшира к королю потекли люди и деньги. Открылся монетный двор; тем, кто запишется в ополчение, была обещана награда. К концу сентября под королевские знамена собралось более шести тысяч пехотинцев и две тысячи конников.