Жак Эрс - Людовик XI. Ремесло короля

«В общем, это был король, который хотел только властвовать». Николь Жиль, выдающийся гуманист, нотариус и секретарь короля, нашел точные слова. Это не было злословием, напротив; в политике, как и во всех других делах, важно отвечать ожиданиям и хорошо делать свое дело. Людовик охотно занимался своим ремеслом, неустанно трудился, старался и не останавливался ни перед чем. Не кабинетный политик, а авторитарный деятель. За более чем двадцать лет он всего один раз созвал Генеральные штаты, и то лишь, чтобы утвердить свои решения, чтобы взять верх над противником. Парламент не внушал ему большого уважения, и он не стеснялся сообщать ему свою непосредственную волю. Любое сопротивление было для него неприемлемым, и выжить могли только те, кто служил ему беспрекословно. Мало кто из государей до него и в его время грозили столь ужасными карами при каждой задержке или проволочке — опала, позор, судебный процесс, ведущийся специально назначенными комиссарами из числа верных людей и отъявленных врагов подозреваемого, даже его должников.

Он хотел все знать и всем заниматься, был способен вынести решение без промедления и задержки. Пусть обращаются с малейшим вопросом прямо к нему, без обходных путей и уловок, лишь бы ничто не оставалось в тени. Человек, говорящий слишком много слов и принимающий избыток предосторожностей, казался ему либо посредственностью, либо обманщиком: «У меня женская натура: когда мне что-нибудь говорят непонятными словами, я тотчас хочу знать, в чем тут дело». Многие законники, поднаторевшие в длинных речах и искусстве скрывать главное, его раздражали. Он постоянно требовал точных донесений, цифр, «уведомлений»; ему нужны были подтверждения или конкретные результаты. Заставлять его ждать и излагать ему дело шаг за шагом значило водить его за нос.

Король говорил ясно и не выбирал выражений, громко отчитывал и без труда находил слова, причинявшие боль или взбадривавшие умеренных. Отсюда эта грубость, даже вульгарность, часто свойственная его тону. Можно посчитать его резким, жестоким и получающим от этого удовольствие. В 1480 году сенешаль Пуату спросил у него, как наказать некоего Юссона, который без всякого права утверждал, что является королевским уполномоченным, и «чинил многое зло». Людовик такого не знал («Кто таков этот Юссон?»), но знал, что он с ним сделает: «Пришлите его ко мне, связанного по рукам и ногам и под надежной охраной, дабы не сбежал»; пришлите мне также сведения, свидетельствующие против него, «чтобы подготовить свадьбу этого пройдохи с виселицей».

Властвовать и побеждать! Прежде всего совладать с самим собой: «Гораздо труднее уметь управлять своей волей, нежели повелевать миром от Востока до Запада». И держать своих людей в кулаке, чтобы оставались верны любой ценой: «Должно многое сделать, дабы иметь добрых судей и воевод, скромных и мудрых, сильных, честных и справедливых». Разумеется, не строя себе иллюзий: «Поелику нельзя сыскать людей, обладающих всеми добродетелями, ведь не каждая белая птица — лебедь, пусть будут хотя бы верными, честными и надежными и не польстятся на мзду».

Отличался ли Людовик, король Франции, по своей природе от других государей того времени? Предпринять «антропологическое» исследование этой личности наверняка возможно и даже занимательно. По меньшей мере, для того, кто знает, как это сделать, и хоть немного доверяет попыткам, которые много лет назад считались передовыми, а теперь могут выйти из моды. Для этого нужен особый та-лант. Однако не мешает вспомнить хотя бы о стечении обстоятельств, способствовавших политическому образованию Людовика — дофина, а потом короля. Он несколько лет прожил в Дофине и беспрестанно создавал союзы или затевал интриги в Италии, находился в курсе политической борьбы и заговоров, посылал на Апеннины посольства и представительства. Он сохранил близкие отношения со своей матерью Марией Анжуйской, дочерью Людовика II и сестрой короля Рене — двух людей, которые, сначала один, а потом другой, думали лишь о завоевании королевства Неаполь, отправлялись в походы во главе своих войск и искали себе сообщников, в частности, во Флоренции. После Людовика VI, женившегося в 1115 году на Аделаиде Савойской, Людовик XI стал первым из французских королей, взявших в жены девушку из итальянской фамилии. Хотя герцоги Савойские и не играли на Апеннинах, в лигах и конфликтах да и в меценатстве такой большой (или столь же хорошо известной) роли, как другие правители или так называемые торговые «республики», роль их все же была значительной. Бонна Савойская, сестра французской королевы Шарлотты, в 1468 году вышла замуж за Галеаццо Сфорца; став в 1476 году опекуншей своего юного сына Джан-Галеаццо, она вступила в суровую и кровавую борьбу с Лодовико Моро — борьбу, в которой Людовик XI выступал арбитром, на самом деле стремясь навязать свое решение.