Юрий Сааков - Любовь Орлова. 100 былей и небылиц

Но одна, хоть и скандальная, публикация в «Советском искусстве» не могла, конечно, хоть сколько-нибудь поколебать мнение советского народа о своей любимице. Тем более кто это «Советское искусство» читал на том же, скажем, Челябинском тракторном заводе им. Сталина? Где актрису удостоили самой дорогой для нее, как она считала, награды: намного превышающим план поршневым, в честь ее, кольцом.

Об этом необычном подарке Орлова рассказала соседу по внуковской даче, поэту В. Гусеву; он написал о нем целую мини-поэму, и под названием «Кольцо» она была опубликована в «Правде» 1 мая 1937 года. И по ней – Гусев был мастером излагать события в их последовательности – можно проследить, как развивались события в Челябинске в декабре 1936 года:

О том, как разворачивались события дальше, послушаем уже не Гусева, а Д. Щеглова, назвавшего поэта почему-то Владимиром (на самом деле тот был Виктором), а челябинские поршневые кольца – «сакральными». «Далее в несколько умиленно-слезливом духе живописуется приезд актрисы и то, как «сели две тысячи человек в зал на тысячу мест», затем, как она пела, «волнуясь вдвойне, втройне», и наконец, явление старика Петрова с какими-то сакральными кольцами:

Перечислив вместе с В. Гусевым города и подарки, которые получала в них Орлова («И увядали в квартире ее // полные красоты // мурманские, и тбилисские, // и киевские цветы»), Д. Щеглов пишет:

«Обняв кряжистого ветерана, Орлова всплакнула и уехала в Магнитогорск».

Опять В. Гусев:

Это для рифмы, насчет которой В. Гусев был слабоват. На самом деле челябинцы преподнесли Л. Орловой аж на четыре кольца больше – 12214! И на одной половине рекордного кольца было выгравировано: «Заслуженной артистке республике Л. П. Орловой», на другой: «Нам песня строить и жить помогает».

«Человеку, затратившему на них свой труд, зрители принесли в подарок плоды своего труда».

«Во всем должна быть доля абсурда», – любил говорить один печальный и великий человек», – пишет Д. Щеглов. – Эта идея ощутимо довлеет над стихотворением В. Гусева «Кольцо».

Между тем сама актриса никакого «абсурда», даже «доли» его, не усмотрела в подаренном ей поршневом кольце. И, возвращаясь из Челябинска, послала на завод телеграмму, которая до сих пор хранится в музее ЧТЗ:

«Уезжаю с большой творческой зарядкой, с чувством гордости и признания за ценнейший подарок – 12-тысячное поршневое кольцо. Желаю вашему коллективу от всего сердца успехов, достижений в строительстве и укреплении социалистической Родины».

А В. Гусеву на следующий день после публикации «Кольца» в «Правде» артистка направила благодарственное послание:

«Дорогой Виктор Михайлович!

Я счастлива, что случай, происшедший со мной на ЧТЗ, послужил Вам темой для чудесного стихотворения, напечатанного вчера в «Правде».

Я горжусь тем, что я и многие мои товарищи своим искусством могут быть полезны нашей стране в ее достижениях и победах!

Милый Виктор Михайлович! Вы так хорошо, так тепло и человечно все описали в своих стихах, что я ими воодушевлена и растроганна до слез. Крепко, крепко жму вашу руку.

А спустя два года, за месяц до одесского «скандала», Орлова писала о челябинском кольце в «Вечерней Москве»:

«Говорят, что в капиталистических странах буржуа дарят любимым актрисам дорогие кольца и прочие драгоценности. Таков унизительный обычай стран, где люди привыкли покупать все, даже человеческое вдохновение.

В советской стране, в гор. Челябинске, советской киноактрисе рабочие поднесли кольцо… Никакие драгоценности мира не могут сравниться с этим подарком. Человеку, затратившему на них свой труд, зрители принесли в дар плоды своего труда.