По меркам военного времени, как сейчас представляю, за одну только эту просьбу он мог направить меня в некоторый из наших компетентных органов, чтобы разобрались" откуда такой "фрукт" взялся, для чего ему понадобилось оружие изготовить. Но, видно, у моего однофамильца был по-настоящему разумный взгляд на действия каждого человека, и он не принимал решения сгоряча. Узнав, что я еще до армии работал в депо учетчиком, Калашников совсем растаял, усадил меня на стул, стал расспрашивать о фронтовых делах.
Внимательно выслушал все, что я рассказал ему о моих планах создания образца оружия. Посмотрев эскизные наброски, начальник депо, видимо, уловил главное: человек, сидевший перед ним, одержим поставленной перед собой целью, стремлением сделать все от него зависящее для достижения победы над врагом.
- А где же я тебе людей возьму? - тяжело вздохнул начальник депо. - Многие у нас прямо в цехах, на паровозах, ночуют, чтобы время на дорогу домой не тратить. А у тебя всего одна рука рабочая. Выход вижу один: оказать тебе помощь, не отрывая специалистов от основного производства. Но тут уж нам надо поговорить с людьми: кто какие может резервы времени найти.
Порешили мы с ним, что в опытную группу необходимо ввести слесаря-сборщика, токаря-фрезеровщика, электрогазосварщика, испытателя. Мне казалось, такого количества людей будет достаточно для работы над образцом. Представлялось, техническую, инженерную сторону дела выполню сам. Это была наивность человека, еще не отдававшего себе отчета в том, насколько сложна, трудна именно та часть, которая называется у конструкторов отработкой чертежей. После беседы с начальником депо представился районному военкому и доложил о цели моего приезда.
Рабочие депо с энтузиазмом откликнулись на просьбу - помочь солдату-отпускнику в создании оружия. Многие из них готовы были трудиться и ночью. Особую радость я испытал, когда в одном из рабочих узнал своего давнего знакомого Женю Кравченко. Еще до войны вместе с ним трудились в депо. Хотя мы не были близкими друзьями, но он запомнился мне как отзывчивый, добросовестный человек, умевший на токарном и фрезерном станках творить чудеса. Мы нередко встречались и позже, после моего перехода в политотдел железной дороги, куда я был направлен по рекомендации деповской комсомольской организации. Там я работал техническим секретарем. Женя был активным комсомольцем, общественником.
И вот трудности - как разрабатывать рабочие чертежи на отдельные детали, узлы, в целом на образец? Обратились в техническое бюро. А там работали одни женщины, не имевшие ни малейшего представления о конструкциях оружия. Тем не менее они были полны желания как-то нас выручить и делали все возможное, чтобы чертежи появлялись.
Женщины есть женщины. Они и наименования деталям, на которые выполняли чертежи, давали ласковые, домашние, исходя из конфигурации, - "ласточка", "зайчик". Одну из деталей назвали "мужичок": у многих ведь мужья, сыновья, любимые парни сражались на фронтах Великой Отечественной. Тоска по ним, тревога, неизбывная грусть прорывались постоянно.
Давали деталям и паровозные названия: сказывалась специфика железнодорожников. В конце работы над образцом я уже заменил наименования деталей, узлов на настоящие, оружейные, но еще долго большинство из нашей группы пользовались теми, что родились в ходе работ.
Часто на объяснение формы детали уходило много времени, не все понятно было рабочим и в ее чертеже, выполненном кем-либо из женщин. Поэтому мы стали пользоваться простыми набросками-эскизами, а уж потом, после изготовления самой детали, делали с нее чертеж. Прочтя эти строки, кто-то наверняка улыбнется: вот это "инженерное мышление", вот это кустарщина! Да, знаний конечно же не хватало, многое изготовлялось вручную. Но каждый вносил в изделие все, что мог, что умел выполнить. Выручали глубочайшая самоотдача, стремление дойти до сути, не отступить. Вспомним.- и время какое было. Везде висели плакаты: "Все для фронта! Все для победы!"
Настоящие сюрпризы то и дело преподносил Женя Кравченко. Скажем, поздним вечером мы обсуждали, как лучше выполнить ту или иную деталь. Чертежа на нее еще не было. А утром Кравченко подходил к нашему столу, клал на верстак готовую вещь, застенчиво улыбался и говорил: - По-моему, что-то похожее получилось... Получилось не просто "что-то похожее", а как раз то, что было задумано.
Золотые рабочие руки были у Жени Кравченко! Он и мыслил почти на инженерном уровне. Доходил до всего сам, своим пытливым умом, самоотверженным трудом. Женя имел завидную способность воплощать в металл то, что на наших эскизных набросках представлялось путаницей линий, размерных стрелок и цифр.
Читать дальше