Виктор Белаш - Дороги Нестора Махно

Находясь в Александровской тюрьме, арестованные готовили побег...

Временный военный суд в г. Екатеринославе в закрытом судебном заседании 20–22 марта 1910 года, имея в своем арсенале «обвинительный акт и дело в 8 томах, приговорил: Егора Бондаренко, Клима Кириченко, Ефима Орлова, Нестора Махно и Наума Альтгаузена к смертной казни через повешение. Сергея Заблодского и Казимира Лисовского к отдаче в исправительные арестантские отделения сроком на 6 лет каждого, а Марию Мартынову к заключению в тюрьме на пять лет.

Примечание: дело об остальных подсудимых выделено за болезнью Зуйченко, недоставлению в суд Чернявского, Филиппа и Петра Онищенко, неприбытием Антона Бондаренко и Лейба Горелика... № 91 марта 23 дня 1910 г. Екатеринослав» [45] ЦГВИА. Ф. 801. Оп.7/67. Д. 10/59. Л. 158. .

Ровно через год Временный военный суд в г. Екатеринославе в закрытом судебном заседании 18 и 19 марта 1911 г., выслушав дело... «постановил: Зуйченко и Чернявского подвергнуть смертной казни через повешение, Альтгаузена (по совокупности приговора о нем-же от 22-го марта 1910 г.) и Бондаренко отдать в исправительные арестантские отделения сроком на шесть лет каждого. Филиппа Онищенко суд оправдал. Поводов к протесту не усмотрено.

Приговор представляется на утверждение командующего войсками Одесского Военного Округа... № 79 марта 20 дня 1911 г. г. Екатеринослав» [46] ЦГВИА. Ф. 801. Оп. 7/67. Д. 10/59. Л. 159. .

Зуйченко продолжал: оставшиеся на свободе члены группы, лишившись активного ядра, продолжали влачить свое существование. Но по мере пополнения рядов группы чуждым анархизму элементом, стремившимся поправить свое личное хозяйство, наши организации разлагались. Когда-то единая группа, с 1908–1909 года распадалась на подгруппы: одна шла честным анархическим путем, вторая колебалась между первой и полицией, и третья группа — пассивная — не примыкая ни к первой, ни ко второй, жила своей собственной жизнью. Все, что попадало членам ее под руку, плыло в их хозяйство, на личные расходы.

Еще в 1905 г. группой было принято решение: «...пусть нас арестовывают, пусть судят, пусть вешают, только без физических оскорблений. За истязание и избиения, кто останется на свободе, должен мстить смертью...».

Примерно в феврале 1909 г. из Парижа в Россию выехали В. Антони и А. Семенюта с полными чемоданами литературы. Цель выезда — продолжить революционную борьбу и отомстить полицейским, виновным в истязаниях заключенных. После многих мытарств они наконец попали в Гуляйполе и нашли сообщницу в лице Маруси Продан. 17-летняя девушка согласилась быть разведчицей и вскоре доложила, что в театре «Колизей»будет спектакль, и Караченцев неприменно придет. А. Семенюта ликвидацию пристава взял на себя, а Антони с Петром Онищенко выехали в Юзовку для ликвидации пристава сыскной полиции — палача Михайловского. Михайловский получил две пули, а пристав Караченцев при выходе из театра был застрелен А. Семенютой. Свой долг перед заключенными Антони, Семенюта и Онищенко выполнили и в конце 1909 г. Антони и П. Онищенко, перейдя нелегально границу, уехали в Париж.

Семенюта остался и продолжал борьбу. Он был неуловимый, как призрак. Например, в Екатеринославе, прямо среди белого дня, на людной улице, вдвоем с Яковом Бондаренко [47] БОНДАРЕНКО ЯКОВ — гуляйполец, анархо-коммунист, из батрацкой семьи. Активный помощник А. Семенюты в «безмотивном»терроре и экспроприациях. застрелили помощника пристава — палача Мрачека.

Прошло время, и в страду Александр вместе со своей боевой подругой и женой Марфой Пивневой [48] ПИВНЕВА МАРФА — уроженка г. Александровска, анархо-коммунистка, вторая жена А. Семенюты. До 1930 г. жила в г. Александровске. заехал в Гуляйполе. Остановились в доме Шаровских [49] ШАРОВСКИЕ ПЕТР И ГРИГОРИЙ — середняки из Гуляйполя. Участники анархической группы с 1907 г., беспартийные. Часто прятали подпольщиков. Петр оказался тайным агентом и предателем, выдал полиции Александра Семенюту и его жену. . Но их выдали. Дом был окружен полицией и казаками, завязалась перестрелка. Полицейские подожгли хату и предложили всем из нее выйти. Александр с маузером в руке вышел на порог охваченной огнем хаты, посмотрел на казаков, полицейских, на стоящую вдалеке толпу крестьян — оценил свое безвыходное положение и вернулся в хату. Попрощался с Марфой. Выстрелил в нее... и застрелился сам. Но Марфа оказалась раненой и ее спас казак, вынеся из пылающего дома. Раненую ее доставили в больницу, вскоре она, окрепнув, бежала.