Анатолий Черняев: Совместный исход. 1980

Когда Шишлин (консультант в отделе Русакова) мне за день до того принес шпаргалку, по которой потом и говорил Русаков, я ему выдал: мол, это бесстыдство и фарисейство делать втык венграм за то, в чем мы сами виноваты. Однако, это было произнесено. Денеш реагировал так: конечно, конечно. В том, в чем все мы можем обеспечить себя за счет интеграции, надо делать, и делать быстрее. А в чем не можем, мол, извините, мы вынуждены идти на Запад. Дело, мол, за вами, советскими (это подразумевалось).

12 февраля 80 г.

Был сегодня на Секретариате ЦК. Опять, как всегда, главным образом приветствия Брежнева кому-нибудь или награждения, награждения, бесконечные награждения. Шутовствующий Лапин, который сидит всегда рядом или сзади, почти вслух комментирует: вот, мол, поговорили на Пленуме о критике и самокритике, о дисциплине, требовательности и т.д., и опять ордена пачками, награды, да приветствия.

Сидящие за главным столом Секретари ЦК «заспорили», соглашаться или нет с предложением о награждении какой-то электростанции за ввод в строй очередного агрегата. Лапин: чего там, надо за каждую лопасть приветствие Брежнева и ордена. Все вокруг смеются. И невольно опять и опять наталкиваешься на «анализы» Зиновьева.

Кстати, дважды фигурял вопрос Комитета по делам религии: Куроедов просил новые штаты. Из обсуждения выяснилось, что в СССР сейчас всего 6500 попов, 900 католических и 300 мулл (плюс 2000 нелегальных). Но зато: каждого второго покойника хоронят в церкви и каждый пятый новорожденный крестится.

Нагрузки на службе невероятные (Загладин в больнице, Шапошников в отпуску, Ульяновский хоть и есть, но его нет). И помимо десятков разных подписываемых бумажек, только сегодня: письмо Шмидту об Олимпиаде; письмо-ответ Миттерану; письмо-ответ Марше, который возражает против наших контактов с социал-демократами; оценка текста к Ленинскому докладу Б.Н., который сочинили в Серебряном бору под руководством Лукича - 50 страниц пропагандистского трепа; подготовка к «шестерке», которая назначена на 26-ое.

И более сотни шифровок со всех концов света, по каждой из пяти, по крайней мере, надо что-то кому-то поручить, о чем-то спросить, с кем-то посовещаться, доложить Б.Н. и проч. ТАСС уже могу читать только укороченный («секретарский»).

29 февраля 80 г.

Две недели опять не писал. Возвращаюсь домой поздно, уставший до предела и ничего не хочется. В одну из суббот заехал все-таки к Арбатову в Барвиху. Он, наконец, оправился от инфаркта. Редкий он человек. В нем так переплелось русское и еврейское, что слабости его кажутся недостатками, а достоинства делают его действительно крупной личностью. Его повествование о мудром примирении с возможностью смерти.

Походили часа полтора по парку в темноте, то и дело останавливаясь и удивляясь содеянному нашим высшим начальством. Опять же - кардинально и тут вопрос: Кто затеял? Он склонен считать, что Громыко с примесью военных типа «наполеончика», Огаркова, но не Устинова, который, мол, по менталите совсем не военный и уж не милитарист во всяком случае. Всячески выгораживает Ю.В. (Андропова). Говорит даже, будто тот был «решительно против» и даже заявил, что лучше пойти на то, чтобы «потерять Афганистан». Сомнительно. Если бы так, Генеральный не решился бы, несмотря на все свои эмоции к Амину. К тому же, нам-то известно, чьи люди привезли Кармаля из Чехословакии, кто его туда доставил и кто «сделал» переворот. Не говоря уже о том, что они же «организовали» соответственную информацию в Москву, систематически обкладывая аргументами: мол, иного выхода нет. В то время, как военные держались Амина, который-де поправил дела в армии и вообще «сильный человек», способный справиться с ситуацией.

Не используют ли Юрку, как и Бовина, в качестве распространителей угодных на будущее слухов?

Перебрал Юрка и возможных кандидатов на первое место. Косыгин перенес тяжелейший инфаркт и вообще не уходит только потому, чтоб не выглядеть дезертиром («прецедент»). Тихонов - дерьмо и как человек и как профессионал и заваливает дело еще больше, чем Косыгин. Устинов был бы на время неплохим премьером, однако его пустили по другой части. Романова не подпустят, да и подгадил он себе сильно свадьбой дочери в Таврическом с битьем посуды из собраний Эрмитажа. После чего Суслов ему «делал внушение». С Черненко будет кончено на другой день после ухода «Самого»: так всегда и всюду бывает с любимчиками. Хотя он и не плохой мужик сам по себе. Суслов не хочет и не может, хотя в сложившейся ситуации играет «позитивную роль», не давая распасться верху вовсе. Кириленко отпал - и потому, что предложил однажды «помочь Самому» отдохнуть от дел, и потому, что они с М.А. терпеть друг друга не могут. И вообще средний возраст ПБ - далеко за 70, а меньше 60-ти только одному Романову.