Александр Шульгин - Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

Я рассмеялась и наклонилась, чтобы похлопать его по колену:

- Пожалуйста, не извиняйся. Мы уже прошли через это, когда говорили по телефону. Я очень беспокоюсь за тебя, и единственное, что я могу сделать для тебя прямо сейчас, - это выслушать и попытаться помочь тебе решить головоломку.

- Ты бы хотела увидеть Ферму?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я уставилась на Шуру с приоткрытым от удивления ртом, потом кивнула:

- Да, я бы с удовольствием осмотрела ее.

- Как насчет того, чтобы приехать ко мне завтра? Я дам тебе хорошие опознавательные знаки - без них будет немного сложно. Мне бы хотелось показать тебе дом и мою маленькую забавную лабораторию.

- Да, пожалуйста.

Я принесла Шуре большой блокнот и ручку. Несколько минут он что-то там быстро писал, затем вырвал страницу и протянул ее мне. Я спросила:

- Когда мне нужно подъехать?

- Какое время лучше всего тебе подходит? Обычно я встаю около семи, даже по выходным, так что приезжай в любое время после семи утра.

- Как я могу судить, отсюда до тебя ехать около часа. Я планирую прибыть в одиннадцать, если ты согласен.

- Значит, в одиннадцать, - Шура встал и потянулся. - Пришло время немножко поспать. Сегодня был длинный день. – Он взял меня за руку, чтобы поднять с мата, и еще раз поблагодарил меня.

У двери он положил руки мне на плечи и развернул лицом к себе. Я посмотрела в его наполненные грустью глаза, обвела взглядом его сочный, сексуальный рот, вспоминая ту ночь две недели назад. Поцелуя на этот раз не было, зато Шура обнял меня и прижал к груди, очень нежно покачивая. Я не открывала глаза до тех пор, пока не почувствовала, что его руки оставили меня. Потом он ушел, а я закрыла за ним дверь.

Я вновь села на мат, лицом к огню, и допила вино, прокручивая в голове фразы, сказанные нами обоими. В мыслях промелькнула фраза «готовься к битве», и я поймала себя на том, что улыбаюсь.

Я пропустила нужный поворот. Он спрятался от меня за горой камней и низким кустарником. Я промчалась мимо и проехала еще несколько кварталов, прежде чем нашла место для разворота. Перед въездом на Ферму на столбе с телефонными проводами была прибита небольшая табличка с надписью «Бородин-роуд».

Я непременно должна спросить у него, как он ухитрился это сделать.

Я давно уже представляла Ферму в своем воображении с той поры, когда Шура впервые упомянул ее в нашем разговоре. Пока все было совсем не похоже на то, что я себе вообразила. Слева от узкой дороги расстилались покрытые травой поля, достигавшие леса. За деревьями простиралась широкая долина, а на горизонте, у подножия холмов, я увидела гигантский, размытый туманом силуэт, как я предположила, горы Дьяб-ло. Справа от дороги, которая, в основном, была грунтовой с редкими остатками старого бетонного покрытия, я видела лишь море травы и несколько огромных, величественных дубов с толстыми, узловатыми ветвями, где примостились темные шары омелы.

Большие деревянные ворота фермы были открыты, как и обещал Шура. Я проехала по дороге к немаленькой парковке в форме круга, расположенной перед открытым гаражом. Я рассматривала одноэтажный деревянный дом: обретенный им сизо-серый цвет показывал, что дому порядком досталось от плохой погоды.

Пока я парковалась, на лестнице, подведенной к дому, появился Шура. Окруженный по бокам не подстриженными кустами можжевельника, он стоял на красных кирпичах, из которых была выложена лестница, - расставив ноги и засунув руки в передние карманы своих вельветовых брюк. На нем была шерстяная спортивная рубашка в сине-зеленую клетку. Легкий ветерок разметал его волосы, лицо светилось широкой улыбкой.

Пока мы шли в гостиную, у меня в груди все сжалось. Я не знала, чего ожидать, но примерно это и надеялась увидеть. Одну стену полностью занимали книги - многоярусные книжные полки, стеной доходившие до самого потолка, делили комнату на две части. В дальнем конце комнаты находились большие окна, через которые я могла видеть гору. В углу гостиной стояло пианино. На полулежало несколько потертых персидских ковриков, а позади кофейного столика помещался длинный голубой диван. Над небольшим камином висела большая, выполненная в сине-белых тонах карта в рамке. Подойдя поближе, я узнала очертания острова Сите благодаря многим фотографиям Парижа, которые я видела раньше. На карте были изображены улицы и здания по обеим сторонам Сены. Я посмотрела на Шуру и сказала: «Изумительная карта. Ты так хорошо знаешь Париж?»