Самуил Зархий - Наркомпуть Ф. Дзержинский

— Почитай, с конца октября такая волынка, — с досадой ответил тот. Курортный сезон давно кончился, а поезда гоняют, как прежде. Чистая бесхозяйственность!

— До свидания, товарищ! — сказал ему нарком и повернулся к Герсону: — Вы слышали? И чем только занимаются начальник и уполнаркома дороги, если не видят такого безобразия? Мне на днях рассказывал товарищ, прибывший из Читы, он один-одинешенек ехал в вагоне.

Народный комиссар вместе со своим спутником свернул в проход, ведущий на вокзальную площадь мимо помещения транспортного отделения ОГПУ. Сначала он хотел туда зайти, но передумал и повернул в находившееся рядом багажное отделение. Там стояли в очереди пассажиры, сновали носильщики с чемоданами и корзинами. Нарком прошел за перегородку, где находились полки с багажом. Вдруг из-за корзины, стоявшей на полу, выскочила крыса. Он с гадливостью отшатнулся и направился дальше. Через несколько шагов ему перебежала дорогу еще одна крыса, которая тут же не спеша полезла на верхнюю полку.

— Какая мерзость, вот безобразие! — возмутился Дзержинский. — Они портят вещи пассажиров и переносят всякие болезни. Если крысы не стесняются людей, значит с ними не борются и их развелось очень много. Столько начальников и неужели некому за этим следить? Равнодушие чиновников — этот душевный бюрократизм — вот что нас губит.

Нарком нажал кнопку звонка. Секретарь вошел, ожидая очередных распоряжений. Феликс Эдмундович пригласил его сесть и вынул из ящика стола несколько писем.

— Попрошу вас подготовить ответы.

Первое письмо было от коллектива механического завода, избравшего наркома своим шефом и приславшего ему на память настольную зажигалку с выгравированной на ней надписью.

— Нужно поблагодарить рабочих, — сказал Дзержинский, — написать, что я интересуюсь, как у них идут дела на заводе, а в заключение намекнуть, что я как шеф завода жду от них больших производственных успехов. Я признателен за внимание, но подарков мне не нужно делать. Только намек должен быть очень деликатным, ведь их подарок мне от чистого сердца, совершенно без всякой задней мысли.

Второе письмо прислали железнодорожники вагоноремонтных мастерских 18-го участка службы тяги Северных дорог. Вагонники избрали наркома «почетным слесарем», зачислили в бригаду товарного парка и прислали ему расчетную книжку. В своем обращении они писали: «Через Вас, товарищ Дзержинский, мы передаем Советской республике новый товарный вагон за № 485510, собранный нами в неурочное время бесплатно из старых частей, взятых с „кладбища“ и исключенных из инвентаря».

— Обратите внимание на концовку, — заметил нарком. — Они пишут: «Вот наш скромный подарок, которым мы без лишних слов подтверждаем нашу преданность СССР…» Замечательно сказано, «без лишних слов». Вот такие подарки, — воскликнул Дзержинский, — я готов принимать в неограниченном количестве! Выразите товарищам мою самую горячую и искреннюю благодарность!

В следующем письме отряд железнодорожной охраны станции Тамбов сообщил об избрании наркома «почетным сторожем».

— Прошу ответить, — предложил Феликс Эдмундович, — что я согласен быть «почетным сторожем», но лишь при условии, если хищения на станции будут сведены к нулю. Только при этом условии! В противном случае публично откажусь от такого звания, потому что не хочу позориться.

Четвертое послание было подписано председателями ЦИК и СНК Бухарской республики. Они приветствовали пролетариат транспорта в связи с открытием движения на участке Каган — Самсоново и сообщали, что Дзержинский избран «почетным бухарцем». Одновременно они просили достроить разрушенную железнодорожную ветку Самсоново — Термез.

— Я запросил Цужел, — сказал нарком, — и получил отзыв о желательности восстановления этой линии, очень важной для их республики. Напишите им, что НКПС согласен, если на месте подготовятся к стройке и помогут рабочей силой и материалами. Подготовленные ответы дадите мне на подпись.

— Хорошо, Феликс Эдмундович. Я могу идти?

— Ну, а как с моим поручением относительно бытовых условий жизни членов коллегии и ответственных работников?

— Члены коллегии Борисов и Бернштейн-Коган получают приличные оклады. Борисов — самую высокую тарифную ставку в НКПС. Кроме того, профессор Бсрнштейн-Коган читает в институте курс лекций, получаст гонорар за статьи в журналах. В общем по нашим временам живут они неплохо.