Иван Путилин: Сорок лет среди грабителей и убийц

Наступило молчание, потом дребезжащий голос произнес со вздохом:

— А скажи мне, я бы помог, и все было бы по-тиху.

— Баба-дура, известно, — проговорил сиплый голос. — Коли убил, никто не видел, так укрыть — пустое дело. Со мной раз было…

— Убил, што ли? — спросил дребезжащий голос.

— Убил, — нехотя ответил сиплый. — Да так, зря. Было это еще в Вяземской, в банном флигеле. Я там жил у Купороса. Солдат в отставке. И жил там Авдюшка хромой. Такой задорный мужичонка. Ну, вот и случилось… Весной было. Все на двор ушли, а я с Авдюшкой — в комнате. И не помню сейчас, из-за чего спор затеяли. Авдюшка меня хвать в ухо, а я его в грудь. Ен и покатись, да башкой об нары — и дух вон! Я, это, сейчас кровь-то заплевал да ногой затер, его — в охапку и будто веду. По дороге — Купорос. «Куда?» А на лестнице темно. «Пусти, — говорю, — вишь, Анучин натрескался, в Стеклянный веду». А кто Анучина знал, тому известно, что коли он с деньгой, значит, пьян… Вышел, это, вытащил его, прошел задами, да на извозчичий двор под колоды и кинул. Потом вернулся, поговорил с Купоросом, на двор пошел и — шабаш! Полиция потом нашла труп, дозналась, кто это, да так и отъехала…

— Что это? — тревожно сказал сиплый голос.

Сквозь шум дождя и ветра послышались крики.

— Заглянь!

Дверь отворилась, и с порывом ветра донесся какой-то беспокойный шум.

— Обход! — испуганно воскликнул дребезжащий голос.

— И то!

Они беспокойно вскочили на ноги.

Петра Гвоздева охватил страх. Он тоже вскочил и бросился к двери.

— Стой! Ты откуда! — раздался сиплый голос, и мощная рука схватила его за горло.

— Пусти! Я тут был, — прохрипел Гвоздев.

— А я спрашивал, так молчал?

— Спал… Не слышал…

— Небось! Что надо, все слышал, — произнес сиплый голос.

В тот же миг Гвоздев почувствовал острую боль в боку. Он вскрикнул и упал навзничь.

Две тени скользнули в дверях вагона и скрылись в темноте ненастной ночи.

Отряд городовых с околоточными, с помощником пристава и агентом медленно шли вдоль вагонов, заглядывая в каждый.

Агент освещал внутренность вагона фонарем, и оттуда друг за другом извлекались ночлежники мало-помалу образовывая изрядную толпу.

— Выходи! — крикнул агент, увидев лежащего Гвоздева.

Тот не шелохнулся.

— Что же ты? Слышишь?

Агент направил свет фонаря прямо на его лицо и тотчас обернулся к помощнику пристава.

— Зарезанный! Кровь, как из барана.

— Ну, вот и хлопоты… — недовольно сказал помощник пристава.

Однако перед смертью Гвоздев успел рассказать о ночном происшествии.