Сергей Васильев - #Как это было у меня. 90-е

В тот день нам предстояло платить двум банкам. Одному – маленькую сумму, другому – большую.

Мы стали смотреть всю нашу платежную ведомость на предстоящую неделю. Выяснилось, что нужно будет рассчитываться по межбанкам, РЕПО, сделкам – то есть совершать кучу платежей в пользу то ли десяти, то ли двадцати банков.

Но и нам должны были платить разные банки. Сальдо выходило в нашу сторону, но будут ли все эти банки нам платить? Обиднее всего получится, если мы заплатим, а нам – нет. Что мы будем делать, если все они пойдут на банкротство?

Мы размышляли, созванивались со всеми этими банками. Они были в таком же замешательстве. И никто не хотел платить первым, все говорили: «Вы начните, а мы – за вами».

Подумав, мы решили заплатить только маленький платеж, а большой – отложить.

Далее я пошел во вторую группу совещающихся. Это было в кабинете Ричарда Дитца. Он сидел расслабленный, злой и бросал об стену баскетбольный мяч. В кабинете собралась в полном составе его экспатовская и русская команда. Все о чем-то переговаривались, что-то обсуждали, но я ясно понял, что никто уже никаких решений принимать не будет.

Тут было видно, что это – конец.

Только в тот день я узнал, что Ричард зарепован и перерепован под завязку. Реповал он в основном ГКО. И реповался у западных банков, которым нужно было платить. Ричард Дитц не знал, что такое не платить. Он понимал, что платить придется! Но если всем заплатить, «Ренессанс» окажется банкротом.

В кабинете у Йордана собрался основной костяк. Борис, Дженнингс, Гарднер, Рожецкин, Бакатин и еще пара человек. Обстановка была расслабленная. Борису все время звонил Сорос, он хотел из первых уст услышать, что и как. Борис рассказывал ему, что жопа… но что, возможно, сейчас цены на все упадут и можно будет все скупить.

– Нужно делать recovery fund, – с ходу придумывал и набрасывал Соросу какие-то свежие мысли Борис.

Но Соросу, думаю, было тогда точно не до того. Он понимал, что потерял в тот момент один миллиард долларов, который он вложил по рекомендации «Ренессанса» в «Связьинвест».

Лёня Рожецкин пассами рук показывал Борису, что его в кабинете нет, если Сорос вдруг спросит. Именно Лёня делал для Сороса эту сделку.

И все ругали Дитца.

Выяснилось, что только сейчас Борис Йордан и Стив Дженнингс узнали, какую позицию в РЕПО взял на компанию Ричард Дитц!

Все материли его: «Как он мог?! Почему никто из нас об этом не знал?!» Главный вопрос был: платить или не платить западным банкам по долгам?

Позиции разделились: Борис говорил, что нужно платить. Но это был путь к банкротству. Но если не заплатить, то имя компании попадет в черный список и никто больше не захочет работать с «Ренессансом».

Стивен стоял на том, что платить не нужно. Мол, весь рынок встал, Минфин в дефолте, и мы тоже можем пойти на дефолт. Борис спорил, утверждая, что инвестбанк не имеет права идти на дефолт. После этого он перестанет быть инвестбанком.

Тогда в кабинете Йордана к общему решению они так и не пришли.

Через пару дней я поехал на совещание к Потанину – он собрал всех у себя на улице Маши Порываевой с вопросом: «Что будем делать?»

Тут разговор и обстановка были более четкими и конкретными. Почти без обсуждений был представлен план: платим только нашим, русским – Сургуту и всем остальным, – а западникам не платим. На всех все равно не хватит. Нужно выбирать. Нам тут еще жить, и потому мы будем рассчитываться только с нашими. Онэксимбанк пойдет на реструктуризацию одновременно с долгами перед западниками.

А всех русских клиентов нужно будет перевести в какой-нибудь новый чистый банк. Кажется, тут же, на этом совещании, родилось для него и название… Росбанк.

Банк для российских клиентов.

На следующий день никто из банков-контрагентов в МФК не заплатил, все тянули, как и мы.

Все ждали каких-то решений от Минфина по ГКО. И только после разъяснений Златкис платежи постепенно пошли, и со временем МФК со всеми рассчитался, равно как и наши банки-контрагенты – с нами.

Йордан с Дженнингсом так и не нашли общую позицию по вопросу, платить или не платить, и… разделились.

Борис взял себе одну часть активов, Лёня Рожецкин – другую, а Стивен остался разгребать проблемы «Ренессанса» с его неоплаченными долгами перед иностранцами.

И через пару лет «Ренессанс» взлетел на новую высоту!

Онэксимбанк был успешно реструктурирован, а Росбанк стал одним из крупнейших в России, и через десять лет его купил французский Societe Generale.