Сергей Васильев - #Как это было у меня. 90-е

Но так продолжалось только четыре года…

Постепенно на рынке стали проявляться первые тревожные симптомы.

Первыми начали рушиться мелкие банки, завязанные исключительно на межбанк. Разорился один, потом другой, потом наступил кризис «Кассового союза» – площадки, через которую банки брали друг у друга кредиты.

Это был уже явный негативный тренд, но ни мы, ни другие участники рынка тогда еще не поняли, что происходит.

Нам доверяли банки и все чаще давали нам межбанковские кредиты. А между тем маховик кризисных явлений раскручивался, стали закрываться не только мелкие банки – остановил свои расчеты уже один из крупных, ММКБ, крупнейший тогда банк в Московской области.

Этот сигнал был уже очень тревожным, и начали распространяться… слухи. По рынку стали ходить какие-то списки банков, у которых, якобы по информации ЦБ, есть проблемы.

Банки стали закрывать лимиты друг друга, и вот…

Наступил день, который потом вошел в историю российского финансового рынка как «черный вторник». Потом будут и другие «черные вторники», «черные четверги» и «пятницы», но этот стал первым.

Когда истерия, нагнетаемая слухами, достигла апогея, все банки одномоментно – на всякий случай – остановили все свои операции на межбанковском рынке и начали отзывать друг у друга деньги.

Такого мы еще никогда не видели и потому не понимали, что происходит.

Уже в обед позвонили из нашего казначейства: «Не можем взять сегодня ни одного межбанковского кредита на рынке!» Затем – из валютного департамента: «Почти все банки, что держат у нас деньги, подали платежки на вывод средств на свои прямые корсчета в Америке!»

Но более всего нас встревожила ситуация в МРЦ. Серега сообщил, что подано рекордное количество платежек на вывод средств – и почти нет встречных платежей на нас.

Уже часам к трем дня стало ясно, что мы вылетаем в РКЦ на красное сальдо, то есть наших остатков в ЦБ не хватит, чтобы исполнить все платежи. Такого у нас еще не было!

Мы все срочно съехались в офис казначейства на проспекте Вернадского, устроив там что-то вроде штаба, чтобы найти ответ на один вопрос: «Что делать?»

Штаб заседал весь вечер, а потом и всю ночь. В таком составе мы начали собираться с того дня регулярно, но тогда это было в первый раз.

Кто-то звонил в знакомые банки: «Не забирайте деньги, у нас все хорошо!» Кто-то – в ЦБ в Москве.

Я объяснил ситуацию Козыревой и просил ее звонить в Центробанк в Твери – может, они сумеют помочь. Все происходящее и для Козыревой оказалось шокирующей новостью. Обороты в тверском офисе были уже давно гораздо меньше наших, и, когда головной конторе требовались деньги, мы ей легко помогали.

А тут случилось обратное: впервые за четыре года мы позвонили из Москвы не с победными реляциями, а с просьбой о помощи! «Звоните в ЦБ, нужно что-то делать!»

Сергей вел беседы с Нацбанками стран СНГ: мол, у нас все в порядке, не беспокойтесь.

Казначейство продавало все бумаги, что у нас были, либо пыталось под их залог срочно занимать у тех редких банков, где в тот момент еще оставались деньги.

Одним из таких немногих оказался тогда Онэксимбанк.

В тот момент мы впервые стали смотреть на платежки наших «юриков» и решать, какие из них ставить к оплате, а какие задержать на день, а то и на два.

Действительно, остановить платежку от банка из МРЦ мы тогда не могли, это вмиг стало бы известно всему рынку, а вот сделать такое с обычным клиентом оказалось более реальным. Расчеты в стране еще были не очень быстрыми, и клиент мог и не заметить задержки.

Около полуночи, подсчитывая все приходы и уходы, мы увидели, что дыра еще остается. Денег на утренние платежи нам все равно не хватало.

Нам недоставало совсем чуть-чуть – но взять их было уже неоткуда. Мы все сидели в напряжении, в состоянии какой-то неожиданной и полной безысходности. Предыдущие четыре года мы были способны самостоятельно решить любые проблемы, а теперь не знали, что нам делать. И что будет завтра.

И потому спасение оказалось для нас тогда неожиданным!

Уже после полуночи позвонила Козырева и сказала, что ЦБ в Москве тоже заседал весь день и решил-таки дать краткосрочные кредиты нескольким системообразующим банкам столицы. И нам, единственному региональному банку, – через РКЦ Твери.

Наутро все наши платежи прошли!

Нам опять стали верить, деньги начали поступать в МРЦ, как-то потихоньку возобновился рынок «межбанка», и жизнь пошла дальше – но уже совсем иная жизнь, не похожая на ту, что была до этого «черного вторника».