Сергей Васильев - #Как это было у меня. 90-е

Он пригласил меня зайти, мы поздоровались. Николай Иванович познакомил меня со своей женой, и мы сели пить чай.

Мы были втроем – он, я и его жена.

Я очень волновался в тот момент, ведь я был в доме председателя Совета министров СССР.

Но я увидел тогда, что очень волновалась и жена Николая Ивановича. Вообще сразу было видно, что они очень любят и поддерживают друг друга. Потом, чуть позже я хорошо понял причину этого волнения.

Все-таки для Николая Ивановича пойти работать в какой-то региональный банк, пусть и председателем совета директоров, было большим падением с тех высот, которых он когда-то достигал. Она очень волновалась, что его там чем-то обидят, не станут уважать, что это все окажется для него как-то трудно и унизительно.

Мы выпили чаю и встали, чтобы идти к машине.

Мы пошли вместе с ним, жена осталась сидеть. Он дошел со мной до двери, но затем остановился и вернулся.

Они обнялись так, будто Николай Иванович отправлялся чуть ли не на войну, после чего мы вышли, сели в автомобиль и поехали в Тверь.

Я что-то рассказывал ему про наши грандиозные планы, про то, что мы хотим открывать филиалы по всей стране, что начали разрабатывать большую вексельную программу для решения проблемы неплатежей. А еще я говорил, что мы очень уважаем Николая Ивановича и надеемся на него. В общем, я старался вселить в него веру, что мы не какая-то мелкая контора, что у нас грандиозные планы, достойные его великого прошлого.

Так, разговаривая, мы ехали в Тверь. Я узнал, что Николай Иванович, как и я сам, родом с Донбасса. Он рассказывал мне какие-то свои истории, а я – свои.

И, конечно, я был на седьмом небе от гордости. Я, вчерашний студент (мне тогда исполнилось двадцать восемь), сидел в одном автомобиле и разговаривал с председателем Совета министров СССР! Пусть и бывшим.

Так мы доехали до Твери.

Собрание акционеров тогда проводилось в Тверском драматическом театре. Акционеров банка было более тысячи, и они любили ходить на такие мероприятия.

Это были в основном какие-то пенсионеры и городские интеллигенты. Акций у них имелось ровно по одной на каждого, но все они относились к происходящему как к какому-то собранию времен перестройки, где нужно что-то обсуждать и спорить. На входе, как во время выборов, всем раздавали бутерброды, играла музыка.

Зал был полон!

Я сам тогда в первый раз присутствовал на таком собрании. Происходящее казалось мне очень забавным. Я уже понимал, что у всего зала акционеров суммарно не более 5 % акций, но это были реальные люди, жители Твери, в основном обменявшие свои приватизационные ваучеры на акции Тверьуниверсалбанка или купившие их в нашей кассе и потому относившиеся к своим вложениям очень серьезно, как-то по-настоящему, по-советски.

Действо было чем-то средним между партийно-профсоюзным собранием трудового коллектива, перестроечным диспутом и выборами народных депутатов СССР.

Когда мы зашли в зал вместе с Рыжковым, которого, конечно, все сразу узнали в лицо, началось всеобщее шушуканье.

Козырева начала собрание, отчиталась о работе банка – о прибылях, о наших великих планах, – после чего предложила перейти к голосованию по составу совета директоров и включить в него Николая Рыжкова – зал взорвался аплодисментами! – а также других кандидатов, в том числе меня.

Вдруг в зале поднялась какая-то пенсионерка и попросила, чтобы перед голосованием все кандидаты вышли на трибуну и рассказали о себе и о своих планах относительно работы в банке.

Козырева хотела это как-то замять, но зал загудел, люди требовали того же.

И тогда Рыжков сам встал с кресла и пошел к трибуне.

Его речь была о том, что ельцинское правительство разваливает хозяйство, что у предприятий нет денег для расчетов, что беднеют учителя и военные. Весь зал ему кивал и поддерживал его! Это была речь вчерашнего кандидата в президенты России от компартии, но всем понравилось. Рыжков сказал, что собирается всеми силами помогать работе банка и что вместе мы сделаем его сильнее и богаче.

Потом дошла очередь и до меня.

К тому времени московский филиал ТУБа уже был основным филиалом банка, о чем говорила и Козырева, и все в зале это понимали. Потому зал встретил меня хорошо, но все равно с подозрением – тверские всегда относились к москвичам с некоторым недоверием.

Я не стал говорить о планах, о них все сказала Козырева. Я просто сказал: «Два года назад я закончил Московский физико-технический институт, женат, имею троих сыновей».