Михаил Водопьянов: Небо начинается с земли. Страницы жизни

Подхожу к дому, сердце замирает от радости – приехал и привез массу денег, почти двадцать рублей! Стучу, слышу голос:

– Кто там?

– Я, мама, открой… А папа дома?

– Дома.

– А я денег привез много.

Вхожу, отец встает:

– А, сынок приехал! Ну, старуха, сходи-ка за полбутылкой, с приездом выпить надо.

Отец работал на кирпичном заводе у хозяина, получал «с тысячи», зарабатывал хорошо, но стал частенько выпивать и маму бить.

Осенью я пошел в школу, а отец уехал верст за тридцать в тайгу шпалы тесать.

В начале декабря прихожу из школы домой, смотрю – какой-то старик сидит у нас. Увидел меня:

– Здравствуй, внучек, вот ты какой большой стал.

Узнал я деда. Говорит – за нами приехал.

– Не можем больше жить без вас. Старуха день и ночь кричит – поезжай, говорит, привези, пропадут они там, опять посадят Васю в тюрьму, такой уж проклятый край – Сибирь эта.

В этот же день поехали за отцом. Отец приехал, сухо поздоровался с дедом:

– Ты зачем приехал?

– Да, Вася, поедем, соскучились мы, мать каждый день голосит.

– Не поеду я. Делать мне там нечего.

– Поедем, Вася, полдома подпишу. Хозяйство без тебя не идет.

– Обманешь, я знаю тебя.

– Вот, гляди, если не веришь.

Дедушка встал на колени перед иконами, начал креститься.

– Вот перед богом говорю, отсохни у меня язык, руки и ноги, если обману. Как приедем, так сразу и подпишу. Если не желаешь жить вместе, поставим тебе дом – у нас сруб есть большой, – живи один с богом. Лошадь дам, у нас их две. Сказал, полхозяйства отдам, значит, отдам, вот тебе крест святой, – и опять крестится на икону, а сам плачет.

И я заплакал; кроме отца, все плакали.

Когда отец согласился, сразу ожили все. Я был особенно рад – опять увижу бабушку, дядю Ваню!..

Приехали мы из Сибири под рождество. Бабушка была дома одна, дядя Ваня у соседа, подстригался к празднику. Как только увидела нас бабушка, бросилась к нам, целует папу, маму, обнимает, плачет.

Мы всплакнули все, даже отец прослезился, увидев свою мать.

Мой отец не любил своего отца, а мать любил.

Тут дядя Ваня пришел, побежал в лавку за баранками, по дороге зашел к родным, сообщил новость. В избу к нам набилось много народу, началось веселье… С неделю пили, пока объехали всех родных.

Весной наши решили построить кирпичный сарай. В компанию пригласили Андрея Никаноровича – одного деревенского кулачка. Отец стал напоминать деду про его обещания. А дед уже продал тот сруб, который нам обещал отдать. С подпиской половины хозяйства тоже все оттягивал. Уже не раз возникали скандалы, ругань между дедом и отцом.

Построили сарай. Начал отец делать кирпич. Дядя Ваня и сын Андрея Никаноровича помогали ему; я тоже стал работать. Дело пошло.

Сарай построили на огороде Митьки Конного. За аренду земли платили три рубля в месяц. А избенка у этого Митьки стояла на куриных лапках. Отец пошутил как-то:

– Продай, Митрий, мне свои хоромы.

– Купи, – говорит, – я ухожу в отцовский дом.

– Ты не шутишь?

– Нет, не шучу.

– Сколько возьмешь?

– Сто пятьдесят рублей в два срока.

Решил отец купить этот дом и отделиться от деда, – все равно тот его обманул, отец это чувствовал. Где только взять деньги?.. Обратился к деду.

– Раз ты хочешь уходить от меня – нет тебе ничего, – сказал дед.

Тогда отец пошел на сборную избу и стал предлагать свою землю на шесть лет. Земли у нас было на две души. Вдруг и дедушка приходит на сборную избу. Не желая упустить землю, – она у нас была вместе, – предлагает отцу сдать ему.

– Грех тебе, батя, – говорит отец. – Четыре года ты владел моей землей, когда я был в Сибири, и ни копейки с тебя не взял, а теперь приходится родному отцу отдавать, да еще на шесть лет…

– А за что я привез вас из Сибири? За спасибо?

– Не верил я тебе еще там, когда ты приехал, и очень жалею, что поверил твоей клятве.

Сдал отец землю, кое у кого занял, набрал восемьдесят рублей. При свидетелях отдал за избу первую половину, а семьдесят рублей уговорились уплатить через месяц. Тут же собрали мы свои пожитки и переехали в свой дом.

Дедушку из компании отец выключил, а на его место пригласил еще одного кулачка.

Пришло время платить за дом. Шестьдесят два рубля отец набрал, восемь рублей не хватает. В долг больше никто не дает. Опять обращается отец к деду:

– Ты пойми, через два часа платить надо, а то ведь пропадут те, что заплачены.

– Ну ладно, дам восемь рублей, но ты подпиши полнивы, которая в Орлине под рожью.