Иван Кожедуб - Неизвестный Кожедуб

У меня в карманах всегда было много всякой всячины — пуговиц, фантиков, гвоздей. А когда я отправлялся на озеро, то брал с собой и паклю. Случалось, найдешь старую лодку, законопатишь щели паклей и наплаваешься вволю, пока лодку доверху не зальет вода. И на этот раз я наполнил карманы паклей. Мы с Андрейкой быстро законопатили наш челн.

Вёсел у нас, конечно, не было. Мы отыскали на берегу дрючки покрепче, спустили лодку на воду, оттолкнулись и стали дрючками грести. Чуть отплыли — лодка дала течь. Гребу один, а мой приятель солдатским котелком черпает воду со дна. Подплываем к лодке. Там Василь — крепкий, сильный паренек, Проня — моя одноклассница и еще несколько ребят.

Они над нашим челноком потешаются:

— Глядите-ка, кто за капитана, дрючками как подгребает!

Мы отшучиваемся, плывем по раздолью и поем песни, словно наша лодка без изъяна.

Вот и островок. Подплыли, выскочили на берег. Далеко раскинулась водная гладь, не окинешь глазом. На островке зелено, привольно. Мы бросились наперегонки рвать щавель.

Набегались досыта, набрали по целой сумке щавеля — запасов на целую неделю хватило бы. Не заметили, как поднялся ветер, вода разбушевалась, появились барашки.

Мы побежали к лодке. Смотрим — наш с Андрейкой челн до краев полон. Видно, надо всем в одну лодку грузиться.

Побросали в лодку сумки, кое-как разместились и поплыли. Лодка глубоко сидит в воде — борта выходят всего лишь на пол-ладони. Стало страшновато.

Плывем медленно. Лодку швыряет из стороны в сторону. Того и гляди, перевернемся.

Черная туча скрыла солнце. Ветер так и рвет. Дрожим от страха и холода.

Порыв ветра — и лодка чуть не зачерпнула. Второй вал покрыл нас с головой. Лодка опрокинулась. Но у нас под ногами оказалась земля. Выбрались из-под лодки, ухватились за борта. Василю, самому высокому, вода по грудь, а нам всем — по шейку.

Мы начали изо всей силы кричать:

— Рятуйте, рятуйте!

Волны и ветер с ног валят. Барахтаемся в воде, как щенята.

Василь и я стараемся удержать лодку. Ее тянет и сносит течением. Уговариваем остальных:

— Держите челн, не толкайтесь, а то нас сдует! Волны перекатываются через головы. Начинаем

захлебываться.

Берег далеко, но нам видно, как там суетятся ребята. Приметили нас, волнуются.

По берегу Вспольного несется повозка. Вот лошадь остановилась, кто-то спрыгнул, вскочил в лодку, оттолкнулся и гребет к нам. Мы следим за ним, радуемся: спасены!

Лодка подплывает к нам с наветренной стороны. Она уже совсем близко. И вдруг поворачивает и плывет обратно. Мы остолбенели.

— Куда он, тупак, заворачивает? Плывем за ним, ребята! — скомандовал Василь.

Мы вплавь кинулись догонять. Весь страх перед волнами пропал.

Я догнал лодку первый. За мной — Василь. Смотрим, в лодке полно воды. Я сорвал с пояса котелок и стал выгребать воду. Подплыли Андрейка и Про-ня, уцепились за борт. А хозяин лодки все гребет в сторону от того места, где мы чуть не потонули. Узнали его: это дядя Игнат, наш односельчанин.

— Куда ты, дядя Игнат, подберем наших!

— Сейчас сами потонем! — ответил он зло. — Я думал, с вами моя жинка. Она с утра в Новгород-Северский поехала. Вот я ее и ищу.

Игнат говорит и на нас не смотрит. Он с трудом гребет против волны к кустам — они словно на воде росли.

Доплыли до кустов. Лодку захлестнуло. Стали тонуть. Схватились за ветки. Пробую ногой дно — дна нет. Осмотрелся — кругом вода… До берега не доплыть, и думать нечего.

Нащупал сучок потолще и уперся в него ногами — не то стою, не то вишу. Рядом Андрейка.

Куст качается — вот-вот вырвет и унесет его ледяная быстрая вода. Кто-то сказал:

— Ребята, пропали мы! Тут глубина-а-а… Никто из нас уже не кричал. Мы обессилели.

Только Игнат, сидя на кусте, изредка выкрикивал:

— Караул! Караул! Но и он затих.

Холод пронизывал. Я чувствовал, что коченею. В глазах потемнело, кружилась голова. Огромные волны обдавали меня, чуть не сбивая с куста. Мне казалось, что мы торчим здесь уже целый день. Сковывала странная дрёма. Но я держался крепко, руки словно приросли к веткам.

Я знал, что нас ждет. Жаль было мать, отца, школу. Но почему-то страшно не было.

Не заметил, как впал в беспамятство, словно заснул. И вдруг мне показалось, будто что-то тяжелое срывается с куста. Ветки дрогнули, и послышался всплеск воды.

Сквозь дрёму мне вспомнилось, как мать говорила, что, когда замерзаешь, охватывает оцепенение: заснешь — и конец.

Стараюсь пересилить сон. Хочу крикнуть: «Ребята, Андрейка, держитесь, не спите!» Но голос не слушается. Свело губы.