Митри Кибек - Герои без вести не пропадают

- До скорого свидания, товарищ полковник! - сказал он на прощанье. Счастливого пути!

Услышав это, все три иностранца разом обернулись к Турханову, а старший из них, немолодой офицер, даже представился.

- Поручик Дубовский, - сказал он, отдав честь. - Командир десанта.

- Рад познакомиться. Турханов, - сухо представился полковник.

- Значит, вместе будем бить фашиста?

Владимир Александрович не верил в судьбу, в приметы и прочие знамения, зато твердо верил в свою способность правильно оценить человека по первому впечатлению. В этом отношении чутье никогда его не обманывало. Дубовский сразу не понравился ему. "От такого субъекта добра не жди", - подумал он. Поэтому на замечание поручика ответил только неопределенным жестом.

Между тем загудели моторы, и самолет, слегка покачиваясь и подпрыгивая на неровностях взлетной дорожки, побежал вперед, а потом плавно оторвался от земли. Набирая высоту, сделал круг над городком, а когда стрелка альтиметра дошла до отметки "3000", лег на заданный курс. Турханов посмотрел вниз. Вся видимая поверхность земли была покрыта геометрическими фигурами различного цвета, размера и формы. Невооруженным глазом трудно было определить, что это за фигуры, но полковник знал, что там были поля, леса, луга и водоемы. Казалось, что самолет висит в воздухе совсем неподвижно. Но это была иллюзия: на самом деле он летел со скоростью триста километров в час.

Погода с самого утра ничего хорошего не обещала. Дул довольно сильный ветер, в сводках синоптиков обычно называемый умеренным. Облачность хотя и не была сплошной, но солнце показывалось редко. С наступлением вечера видимость резко ухудшилась. Впрочем, экипаж самолета продолжал выполнять свою работу. Это успокоило полковника. Он посмотрел в сторону поляков. Поручик сидел прямой как палка. Серые глаза его ничего не выражали. Казалось, он был озабочен лишь одним - продемонстрировать свое превосходство над окружающими. Рядом с ним сидел подофицер в звании плютунового. Это был молодой человек с одутловатым лицом. Приближение момента, когда он ступит на родную землю, очевидно, не вызывало в нем никаких эмоций: он был поглощен едой. Ломтики хлеба, намазанные сливочным маслом, исчезали у него во рту один за другим, словно проваливались в бездонную яму. Третий поляк сидел отдельно. Это был совсем молодой солдат. Сначала Турханов даже принял его за подростка, а потом, приглядевшись повнимательнее, понял, что это девушка в военной форме. Ее красивые глаза были устремлены куда-то вдаль; тонкие пальцы нервно перебирали ремни.

Мерное покачивание на воздушных волнах и монотонный гул моторов располагали либо ко сну, либо к воспоминаниям. Турханов погрузился в прошлое. Услужливая память воскрешала один образ за другим, припомнились события давних дней. Мысленно он встретился с родными, со знакомыми: многие из них пали смертью храбрых на поле битвы...

Незаметно прошел час. На небе зажглись звезды.

- Пане поручик! Пане поручик! - неожиданно закричал плютуновый. Посмотрите, что наделала наша Ева со своей прической!

Полковник обернулся к полякам. Девушка сняла конфедератку и вертела ее в руке.

- Ба-а! - удивился поручик. - Где же твои знаменитые золотые косы, которыми так восхищалась вся дивизия?

- Отрезала, - ответила девушка. - Говорят, швабы вешают пленных партизанок за косы.

- Дура ты, Ева, ей-богу, дура! - громко засмеялся плютуновый. - Женщин они вешают и за другое место.

- За какое? - спросила девушка, не поняв издевки.

- За шею, например, - ответил подофицер.

- Или за ноги, - добавил поручик. - Помню, в тридцать девятом году у нас в Люблине одна патриотка пырнула ножом немца-насильника, когда тот попытался ее раздеть. Эсэсовца отправили в госпиталь, а девушку все ж таки раздели и повесили на площади вверх ногами.

- Швабы, они - большие шутники. Была в нашей деревне учительница. Считалась красной. Пришли фашисты и вот что сделали с ней...

И плютуновый нарисовал омерзительную картину со всеми натуралистическими подробностями.

"Зачем они так? - возмутился полковник. - Вместо того чтобы как-то подбодрить человека, нарочно пугают".

Девушка пересела к Турханову.

- Пане полковник, скажите, пожалуйста, швабы действительно способны на подобные подлости? - тихо спросила она.

- Не все, но фашисты способны. Они творят зверства и похлеще.

- Тогда я ни за что не сдамся живой. А вы?

- А зачем нам сдаваться? Не лучше ли их самих забрать в плен? улыбнулся полковник.