Митри Кибек - Герои без вести не пропадают

- А ты что заработал на войне? - спросил смертник у второго конвоира, худого малого с впалой грудью.

- Чахотку, должно быть, харкаю вот кровью, - зло пробормотал тот и закашлялся.

Поручик знал, что разговаривать арестанту с конвоирами строго запрещено, но поведение большевика было настолько необычным, что не могло не заинтересовать его. "Пусть наговорится досыта, - успокаивал он себя. - Ведь человеку осталось жить считанные минуты".

- Хочется вам домой? - спросил арестант конвоиров.

- Еще бы! - ответил Агафон.

- Швырнул бы винтовку в Кусты и сейчас же пустился бы в путь, хоть пешком, - вздохнул худой. - Хоть перед смертью увидаться бы с родными.

Третий конвоир молчал, но по тому, как все глядел куда-то вдаль и время от времени тяжело вздыхал, нетрудно было догадаться, что и его мысли блуждали где-то за тысячи верст от этой изрытой снарядами, давно не паханной земли.

- А почему не уходите? - допытывался приговоренный.

- Да кто нас пустит?

- Сами уходите, - понизил он голос. - Ждете, когда царь-батюшка соизволит распустить войска? Нет, братцы вы мои, не дождетесь. Над ним ведь не каплет, ему некуда спешить. А может, на его министров надеетесь? Тоже пустое. И над ними пули не свистят, и они в окопах вшей не кормят. Война им выгодна, поэтому они готовы воевать до последнего русского солдата. Вот и гонят вас на немецкие штыки.

- Тогда кто же закончит войну? - спросил Агафон.

- Кроме вас самих, никто. Поверните ружья, бейте тех, кто гонит вас на смерть. Только так можно кончить с этой бойней. Большевики хотят заключить мир, раздать землю крестьянам, а фабрики и заводы - рабочим. Они меня послали на фронт, чтобы рассказать вам об этом, но сынки помещиков и фабрикантов, одетые в офицерские мундиры, объявили меня шпионом. Какой я шпион? Я та кой же солдат, как вы, и у нас у всех одно желание - поскорее вернуться домой.

"Действительно, шпион ли он? - усомнился Сергей Васильевич. - Может, судьи ошиблись? Исполнение неправосудного приговора равносильно совершению нового, еще более тяжкого преступления. Я не был и никогда не буду преступником".

И после недолгих раздумий и колебаний Барсуков приказал солдатам развязать руки арестанту. Те охотно исполнили приказание.

- Значит, вы не шпион? - спросил он, в упор глядя на Поливанова.

- Нет, господин поручик, я не шпион и не предатель. Россию я люблю, как все русские, но люблю её без помещиков и капиталистов.

- Что ж, идите. И больше не попадайтесь. Мне приказано казнить шпиона, а не патриота.

Настоящий преступник при таких обстоятельствах поспешил бы скрыться, а Поливанов сперва поблагодарил офицера, потом, на прощание, пожал руки конвоирам и только после этого не спеша зашагал в сторону леса.

- А теперь за дело, - сказал поручик, когда Поливанов исчез среди деревьев. - Подойдите к могиле. Заряжайте! За веру, царя и отечество огонь!

Солдаты, сразу догадавшись о намерениях командира, весело засверкали глазами. Тут же воздух потряс дружный залп.

- Молодцы, ребята! - похвалил офицер. - Теперь засыпьте могилу. Но только запомните раз и навсегда: если кто-нибудь узнает, что могила пуста, ее заполнят нашими телами. Поняли?

- Так точно, поняли! - хором ответили конвоиры.

- Болтать нам не резон. Благодарим за доверие! - добавил солдат, молчавший всю дорогу...

Вернувшись в штаб, Барсуков продиктовал писарю рапорт на имя командира полка об исполнении его приказа.

Потом он долго ничего не слышал о спасенном большевике. Встретились они в октябре 1917 года. К тому времени поручик смотрел на мир уже иными глазами. Они вместе громили Колчака, сражались с бандами Деникина, били белополяков, штурмовали Перекоп, а после гражданской войны были посланы на борьбу с басмачами. Когда отгремели последние выстрелы в Средней Азии и народы приступили к мирному строительству, Поливанова послали учиться в Москву, а Барсукова назначили начальником кавалерийского училища...

Обо всем этом узнал Владимир, работая вместе с Барсуковым над книгой. История спасения Поливанова еще больше возвысила Барсукова в его глазах, еще больше сблизила их.

Вскоре начальника училища перевели в Генштаб. Через некоторое время Владимира тоже вызвали в Москву и, по рекомендации бывшего начальника, отправили в Испанию - воевать с фашистами в рядах Интернациональной бригады. В боях он проявил смелость и отвагу, умело руководил танковыми подразделениями республиканцев, за что удостоился высокого звания Героя Советского Союза.