Федор Раззаков - Андрей Миронов - баловень судьбы

Не менее насыщенной была и личная жизнь Миронова. Его роман с Егоровой плавно шел к своему завершению, и это чувствовали оба его участника. Только если Татьяна сопротивлялась этому вяло, то Миронов буквально рвал и метал и вел себя как обезумевший Отелло. Как пишет сама Егорова: «Он стал ночами врываться в мою квартиру, а я, без сил, запиралась изнутри, и соседи говорили, что меня нет дома. Тогда он объезжал все московские дома, разыскивая меня, потом возвращался на Арбат, вырывал дверь с корнем, хватал меня, спящую, с кровати – я летела, как перо, в угол, а он начинал под кроватью, в шкафах искать соперника. Потом срывал все картины со стен, бил об колено, и они с треском разлетались пополам. Потом это безумие превращалось в нежнейшую нежность…»

И снова взглянем на репертуарный график Миронова в театре. 2 апреля он играл Вишневского в «У времени в плену», 3-го – Фигаро, 4-го – Велосипедкина в «Бане», 6-го – Вишневского в «У времени в плену», 7-го – Жюльена, Папу и певца из ресторана в «Интервенции», 9-го – Фигаро, 10-го – Велосипедкина, 12-го – Вишневского. 13–17 апреля Миронов снова снимался в «Тени». Жил в своей любимой «Астории», иногда захаживая в гости к своему сводному брату Кириллу Ласкари, который жил с Ниной Ургант. Ох и натерпелась последняя от этих визитов, поскольку без розыгрышей дело не обходилось. Иные из них казались ей просто дикими. Например, однажды они разбили ее новенький автомобиль, а в другой раз… Впрочем, послушаем ее собственный рассказ:

«Однажды в пять утра раздается звонок в дверь. Мы с Кирой всполошились, запаниковали. Открываю: на пороге, совершенно голые, стоят Миронов, Ширвиндт, Гердт и, убей меня бог, не помню, кто четвертый, прикрывают причинное место руками. Лица такие печальные: „Нина, нас ограбили! Забрали абсолютно все! Пусти нас, бедных“. Я заохала, заахала, они же после этого полчаса смеялись не переставая. Оказалось: разделись внизу, чтоб меня так лихо разыграть!..»

18 апреля Миронов играл в театре Дон Жуана, 19-го и 21-го – в «Интервенции». Затем он снова умчался на берега Невы к Надежде Кошеверовой. Уезжая, он в который раз надавал Егоровой кучу обещаний: мол, скоро будет достроен кооператив на улице Герцена, они поженятся и переедут жить туда. Но Татьяна ни единому его слову не верила: за их почти пятилетний роман каких только обещаний из уст Миронова не прозвучало, а воз и ныне был там. Поэтому, едва он уехал, Егорова стала встречаться с одним известным сценаристом. Поскольку все это происходило на глазах у многочисленных свидетелей, утаить эту интрижку от Миронова было невозможно. 30 апреля тот вернулся в Москву, поскольку вечером того же дня ему предстояло играть в «У времени в плену». Но прежде Миронов решил объясниться с возлюбленной. Он нашел ее в театральном буфете и потребовал объяснений. Егорова эти объяснения дала, выложив перед ним на столик ключи от двух его квартир, и сказала, как отрубила: «Все кончено!» В течение нескольких секунд Миронов молчал, видимо, приходя в себя, после чего внезапно схватил девушку за волосы и на глазах у изумленных коллег поволок ее в свою гримерку. Но на полдороге Егоровой удалось вырваться, и она снова забежала в буфет. Миронов бросился следом. Между ними завязалась потасовка, разнимать которую бросились сразу несколько человек. В конце концов, осознав, что победа ускользнула из его рук, Миронов отпустил девушку и, прокричав ей в лицо обидные ругательства, выбежал из буфета. Именно в тот момент в их многолетнем романе была поставлена окончательная точка.

Майские праздники Миронов и Егорова впервые за последние несколько лет провели отдельно друг от друга: он гулял в компании друзей-тусовщиков, она – со сценаристом. И в театре они сторонились друг друга: не общались и даже не здоровались.

Участие Миронова в спектаклях началось 3 мая – он играл Вишневского в «У времени в плену». Затем шли: 5-го – «Интервенция», 6-го – «Дон Жуан». После этого он взял очередной тайм-аут (7—21 мая) для съемок в кино. Ему предстояло отсняться в последних эпизодах «Достояния республики». В те дни снимали кульминацию фильма: гибель Маркиза. Помните, атаман Лагутин (по иронии судьбы в этой роли снимался друг Миронова Игорь Кваша) собирается расстрелять Макара и Маркиза, но перед этим предлагает последнему сделку – жизнь в обмен на расстрел произведений искусства. «Милостивый государь, – обращается Лагутин к Маркизу, – мои люди сказали мне, что они видели вас в цирке, как будто вы там демонстрировали фантастическую меткость в костюме Вильгельма Телля… Я предлагаю вам небольшую забаву. В этом барабане семь пуль. Если вы этими семью пулями разобьете головы семи терпсихорам, я оставлю вас в списке живущих на этом свете и даже отпущу вас на все четыре стороны». На что Маркиз остроумно отвечает: «Я в женщин не стреляю». После чего пытается достучаться до совести Лагутина: «Вы образованный человек. Уничтожать произведения искусства, по-моему, это варварство». Но у атамана нет совести. Он и отвечает сообразно этому: «Вы ошибаетесь, милостивый государь. Нет высшего наслаждения для интеллигентного человека, чем уничтожить мировой шедевр. А потом, я знаю простых людей». Лагутин обращается к своей банде: «Братья, вам нужны эти каменные бабы или вам нужны здоровые, работящие девки?.. Выбирайте, милостивый государь: или вы будете стрелять, или я. Я, конечно, стреляю хуже, чем вы, но убежден, что даже одной из этих семи пуль с этого расстояния мне хватит, чтобы размозжить вам голову. Считаю до трех».