Ынсун Ким: Побег из Северной Кореи. На пути к свободе

Южнокорейское метро навевает задумчивость. Я погружаюсь в прошлое: вспоминаю метро в Пхеньяне, где давным-давно побывала вместе с папой. Станции там были такие величественные и роскошные, с фиолетовыми люстрами, как в кино! На здешние бледные светильники и смотреть не стоит. Я всегда буду помнить путешествие в Пхеньян, нашу столицу. Мне тогда было девять лет; мы ездили втроем: Кымсун, я и папа. Мама предпочла остаться дома. Волшебное путешествие, пусть у нас и не было еды. В Пхеньяне нет небоскребов, но зато мы видели строящуюся гостиницу: она уже достигала 150 метров в высоту. Наверху балансировали люди и механизмы. Снизу они казались не больше муравьев!

До университетского городка больше трех остановок, и сердце бьется быстрее, в унисон с движением поезда. Скорость внушает мне меланхолию: она напоминает, что я с другой планеты. Там для того, чтобы добраться из Ындока (маленького городка, где мы жили) в Чхонджин (город, где жили мои дедушка и бабушка, всего в 95 километрах), требовалось два бесконечных дня. Изнурительное путешествие в лютом холоде; люди теснились в вагоне, как скот, а мочиться приходилось в железную коробку, чтобы не потерять свое место. Здесь, в Южной Корее, я могу покрыть то же самое расстояние в комфортабельном вагоне высокоскоростного поезда за 20 минут. В Северной Корее лишь столица располагала современными сооружениями, такими, как восхитившее меня пхеньянское метро.

Я думаю обо всех тех, кто остался позади и о ком я ничего не знаю с тех пор, как в 11 лет бежала из страны, чтобы выжить. Тогда у меня в животе и в доме было пусто. Тетушки, дядюшки, школьные товарищи — пережили ли они голод? Один из пассажиров в вагоне искоса на меня смотрит. Как на иностранку… Между тем я делаю все, чтобы походить на коренную жительницу Южной Кореи. Я ношу туфли на каблуках, короткую юбку и облегающую блузку. На самом же деле я родилась 15 августа 1986 года в Ындоке, маленьком промышленном городке провинции Северная Хамген. После девятилетней одиссеи через Китай и Монголию я смогла обрести свободу. В Сеуле я получила паспорт, теперь я нахожусь здесь законно и начинаю новую жизнь.

Тем не менее, часто воспоминания тягостны, и меня неотступно преследует вопрос: почему мой народ в Северной Корее должен так страдать? Приехав в Сеул, я узнала ответ из газет и книг: виновен абсурдный тоталитарный режим. Виновно безумие жестокой династии Ким, которая топит в крови любое сопротивление. Виновна экономическая катастрофа — следствие доведенной до абсурда коммунистической системы. Однако меня эти ответы не удовлетворяют. Они не приносят спокойствия сердцу.

Главная причина моего недовольства в том, что объяснения оставляют меня абсолютно беспомощной. Я безбедно живу в 40 километрах от границы с колючей проволокой, отделяющей меня от родной земли, и никак не могу помочь своему народу, измученному голодом и давлением беспощадной власти. Северная Корея стала черной дырой для 22 миллионов людей, забытых всей планетой и братьями по крови из Южной Кореи. Иногда эта боль затапливает меня.

«Станция Синчон».

Автоматический голос разрывает тишину в вагоне и выдергивает меня из задумчивости; словно зомби, я выхожу на платформу, отыскиваю дорогу и начинаю взбираться по лестнице. В любом случае, выбравшись однажды на поверхность, я решила не оставаться в бездействии. Не может это продолжаться! Мою историю нужно рассказать, чтобы не позволить забыть мое ужасное прошлое. Чтобы миллионы медленно гибнущих жителей Северной Кореи обрели голос. И для того, чтобы рассказать о страданиях сотен тысяч таких, как я: о тех, кто пытался сбежать из ада и прозябает теперь в Китае. Нас, достигших «земли обетованной», Южной Кореи, — 22 тысячи. И здесь нас всегда считают людьми второго сорта, хотя единственная наша провинность состоит в том, что мы отказались умирать от голода.

Поскольку мои северокорейские братья не имеют права говорить, я напишу от их имени. Я уверена: однажды две Кореи объединятся. Нам понадобится помощь всего мира, чтобы восстановить отношения после долгой разлуки. Но чтобы найти решение, прежде всего требуется знать, каковы корни зла.

Некоторые из них я вместе с матерью и сестрой узнала после того примечательного дня, когда решила, что моя жизнь закончилась.

Я никогда не думала, что исчезну так быстро. Зимой 1997 года детство меня окончательно покинуло, хотя я этого и не поняла. Перед тем я была просто маленькой девочкой, скорее счастливой. До девяти лет я ни в чем не испытывала нужды.