Эрвин Бартман - Тяжелые бои на Восточном фронте [Воспоминания ветерана элитной немецкой дивизии, 1939–1945]

Во время поездки в Германию в 2003 году я навестил чету Фрей, но в то время Лотта была уже безнадежно больна. Однако я всегда буду помнить ее юной одухотворенной женщиной, полной желания жить. В 2003 году Альберт Фрей выстрелил в Лотту, избавив ее от мучений, а затем покончил с собой.

На фронте и в тылу русские не обращали внимания на большие красные кресты, нарисованные на наших санитарных автомобилях. Они не подписали Женевскую конвенцию и не испытывали жалости к раненым немцам [49].

Через некоторое время после войны я выяснил, что собор Святого Стефана, этот подлинный памятник человеческому гению, едва не был разрушен по приказу моего командира Зеппа Дитриха. С расстояния в 10 километров он заметил на одной из его башен белый флаг, который вывесили на ней местные антифашисты, приветствуя русских. И приказал гауптману, командовавшему батареей 88-мм зенитных орудий, разнести собор. Гауптман Клинклих отказался выполнять этот приказ и таким образом уберег собор от уничтожения артиллерийскими снарядами. Но судьба все-таки не сжалилась над ним. Через несколько недель искры от горевших по соседству зданий попали на крышу собора, она загорелась и обрушилась. К счастью, каменная кладка уцелела, и после войны собор восстановили. Герхард Клинклих организовал фонд, который помог оплатить работы по реставрации и возрождению этого памятника архитектуры.

После войны я подружился с ветераном дивизии «Лейб-штандарт» Рокусом Мишем, который служил офицером связи в бункере Гитлера и находился там до последних дней рейха. Как-то раз мы затронули тему специальных бомб. «Три бомбы… – сказал он, – откуда ты услышал об этом? Их было девять».

Существует много спекуляций на тему обладания Германией атомным оружием. Были ли эти бомбы, о которых упоминал мой брат, обычными или атомными, остается загадкой.

Насколько мне известно, в Дрездене на момент налета не было никаких войск. Наоборот, город был переполнен беженцами из Восточной Пруссии. Я не сомневаюсь, что этот варварский налет был совершен с целью посеять панику среди населения Германии и продемонстрировать наступающим русским превосходство авиации союзников [50].

Выражаю искреннюю признательность г-ну Дерику Хаммонду из Broughty Ferry, без участия которого эти мемуары никогда не увидели бы свет. Впервые я познакомился с ним на форуме вермахта, популярном месте для встреч в Интернете для всех, кто интересуется историей Второй мировой войны. Когда я обнаружил, что Дерик к тому же проживает всего в часе езды от меня, то тут же пригласил его к себе в Мид-Колдер, что в окрестностях Эдинбурга. После обстоятельной беседы со мной о том, как я рос в Берлине в эпоху Гитлера, и о моем опыте в качестве солдата «Лейбштандарта» он предложил собрать воедино многие эпизоды, уже записанные на немецком языке. Он заявил, что из этого вполне могут получиться отличные мемуары и их можно издать на английском. Во время последующих ежемесячных визитов ко мне, длящихся порой по 6 часов кряду и растянувшихся на два с лишним года, он исследовал каждый уголок моей памяти, чтобы вытянуть оттуда детали, уже изрядно скрытые временем. Кроме того, недавний инсульт не давал мне возможности самому набирать текст, и, таким образом, задача подготовки рукописи будущей книги легла целиком на него. В итоге на свет появился отчет о главных событиях моей жизни, от похорон Хорста Весселя до освобождения из лагеря военнопленных в Шотландии в 1948 году.

Наш дом в Берлине по адресу Штраусбергерштрассе, 38 – вход под аркой

Щеголяю в новеньком мундире. Июль 1941 г.

Перекур. Курить я начал только после того, как прибыл на Восточный фронт. Октябрь 1941 г.

Зима начинает кусаться. Первые морозы. Октябрь 1941 г.

Свидетельство на получение Ostmedaille было получено вскоре после того, как меня произвели в унтершарфюреры в 1943 г., хотя саму медаль я получил намного раньше, еще будучи в ранге штурмана