Николай Амосов - Книга о счастье и несчастьях. Дневник с воспоминаниями и отступлениями. Книга вторая

Потом будет референдум о справедливых долях деления возможных заработков. Нужны варианты коэффициентов долевого участия. Это СТК решит.

Последнее. На нас теперь все пристально смотрят, и многие ждут, чтобы сорвались. Поэтому нужна отличная работа и бдительность. Нужно снизить смертность при АИКе с 17 процентов до 12 - иначе обвинят, что погнались за наживой. Заработок можем повышать не более чем до двух ставок, при потолке для квалифицированного врача- 400 рублей.'

Телевизионщики многое записали, а когда прощались, очень нас хвалили.

Впереди последняя неделя дачи. Трогательный розовый цветочек стоит в одиночестве у калитки уже две недели и роняет последние потускневшие лепестки. Напоминает о проходящей жизни. "Век почти что прожит", как поет мой любимый Окуджава. У стола, на который прыгает Чари для физкультуры, подгнили ножки. Нужно бы подремонтировать, и отложил. Может, уже не понадобится? Без меня кто будет ее гонять? Никуда не денешься от таких мыслей.

Месяц прошел удовлетворительно.

Но снова не мила мне хирургия и кажется бессмысленным свое упорство. Начинаю считать месяцы до 75... А то воспрянул надеждами, будто вечно будет хорошо. Оперировал каждый день, не считался с болями в животе, плохим сном...

Ладно, помолчи, Амосов, все уже было.

Весь месяц воевал за хозрасчет. В общей сложности за лето я сходил к разным начальникам восемь раз. Никогда столько не ходил.

Самые упорные - чиновники из Министерства финансов. В последний момент, когда проект решения Совета Министров лежал в протокольном отделе, один большой финансист сказал: за основу расчетов стоимости операции возьмем не 1985 год, а первое полугодие этого года. Это значит прибавить нормативы на 35 процентов, потому что мы в этом году жали из последних сил, чтобы прооперировать всех обратившихся за помощью.

При таких условиях нечего и начинать. Мы не только не заработаем "сверху", но можем потерять, поскольку никто не гарантирует, что поток больных не ослабнет.

Опять мне пришлось идти и даже кричать и грозить, что снова пригласим "Прожектор" и ославим их, бюрократов, на всю страну. Не знаю, что подействовало, но сдались, подписали. Операция с АИКом стоит 3300, без АИКа - 350, неоперированный больной - 80 рублей. По сравнению с Западом это раз в 7-10 дешевле.

В нашем народе большое возбуждение. Завтра будем голосовать (тайно) за членов СТК. Нужно выбрать 30 человек из 40 кандидатов. Очень хочу, чтобы совет работал. Главное - повысить ответственность каждого, дать не только количество операций, но и низкую смертность.

В общем, Совет Министров подписал решение начать с 1 октября эксперимент нового хозяйствования. Остались мелкие утряски "Положения" и отношения с банком. Интересно, как все это будет...

Скоро месяц, как живем в городе. Тоже есть свои прелести: тепло, книги, близко от Института. Сквер перекопали, бегаем на бульваре - не лес, конечно, бензиновый перегар, за Чари нужен глаз. А все остальное лучше, осень ведь, хотя и теплая.

В сентябре при АИКах смертность 13 процентов, а предел - 12. Это у нас так запланировано теперь: при хозрасчете умирать должны меньше, иначе нас съедят. За каждый процент превышения смертности на 10 процентов сокращаем приплаты к зарплате.

Хозрасчет официально пошел с 1 октября. Сейчас поступает много больных, и делаем уже по девять операций с АИКом. Будет десять.

Задача номер один - пристроить к операционной новое помещение еще на три стола. Рассчитываем на силу "свободных денег" от хозрасчета и на кооператоров.

Совет трудового коллектива выбран и начал работать. Были неожиданности при голосовании: забаллотировали секретаря комсомола, да и партийный прошел еле-еле. Прокатили самого хозяйственного из заведующих. У всех проваленных обида и недоумение. Кажется, выдвигали "самых-самых", а тут - получили более 200 против из 500 голосовавших. Сила тайного голосования!

У председателя СТК Зиньковского - масса хлопот. Нужно установить систему распределения "доходов" - денег, которые получим за перевыполнение числа операций. Возможно, уже в этом квартале наберется до 50 процентов прежнего фонда зарплаты. Демократия действует, а я только радуюсь: на меня бы свалились эти денежные дела.

Одно несомненно: ответственность повысилась, и понукать работать никого не нужно. Вот только бы результаты не подвели!

По Украинскому телевидению полчаса показывали наш Институт в связи с перестройкой, а больше - мою персону. Целое лето мелькаю на экране: сначала из Останкино, потом "Прожектор перестройки", теперь - это. Стыдно. (А в то же время и приятно. Вот какая скотина - человек). Одно скажу: никакой фальши не было, все правда. Но слишком много. Впрочем, мое тщеславие вполне контролируемое. Не знаю, какая будет жизнь без операций и общения, а без славы точно проживем.