Александр Брагинский: Ален Делон без маски

Однако вернемся в то время, когда Ален работал в лавке отчима. Он довольно быстро остывает к ножам, которыми с такой ловкостью орудует перед покупателями. Теперь им владеет другое упорное желание: поскорее вырваться из дома, зажить своей жизнью.

В начале 50-х годов во многих городах Франции висели афиши со следующим призывом: «Приходите к нам, вы уже сможете через полтора года стать пилотом истребительной авиации!» Немаловажно, что рекрутеры сулили вполне приличный по тем временам заработок – 200 тысяч франков. Прочитав этот призыв, Ален отправляется по указанному адресу и тут узнает, что очередной набор в школу летчиков закончен. Следующий – только через три месяца. Значит, не быть ему пилотом. Тогда кем же?

Ален выбирает морской флот. Но так как он еще несовершеннолетний, то требуется согласие родителей. Такое согласие ему напишет Поль Булонь, но оно будет признано недействительным. Что касается Эдит, то она, вдруг осознав, какая опасность может грозить ее отпрыску, откажется дать свое согласие. Не следует забывать, что в 1952 году, когда все это происходит, Франция уже по уши увязла в войне в Индокитае, где ее доблестные сухопутные силы и морская пехота терпят одно поражение за другим. Армии нужно пушечное мясо, и поэтому военное ведомство смотрит сквозь пальцы на нарушение закона о призыве несовершеннолетних новобранцев.

По поводу того, как Ален Делон оказался во Вьетнаме, существует несколько легенд. По одной – он скрыл свой возраст. По другой – в конце концов вербовщики согласились посмотреть на 17-летнего парня как на 21-летнего (тогда совершеннолетие наступало именно в 21 год). Тем более что протестов со стороны супругов Булонь не последовало. Уж не хотели ли родители поскорее отделаться от Алена? Не считали ли они, что только армия справится с ним, наставит на путь истинный? Есть и третья версия, будто его обманом уговорили подписать согласие на службу в армии в течение пяти лет после окончания срочной службы. Не на это ли намекает в своих мемуарах Симона Синьоре, когда пишет, что в перерывах между съемками «Вдовы Кудер» Ален рассказывал ей, как его «силком в 17 лет вынудили вступить добровольцем в морскую пехоту». «Вынудили стать добровольцем» – прелестный эвфемизм для объяснения подлинных обстоятельств, при которых молодой парень отправился сначала проходить учебу в специальном центре неподалеку от Ренна, а затем отправлен в Тулон, ибо решил специализироваться по радиосвязи. Однако, когда после двух лет учебы его собираются отправить в Индокитай, снова требуется согласие родителей. Фабьен Делон подписывает его, в чем сын будет потом попрекать его, говоря, что до совершеннолетия молодой парень должен держать в руках книгу, а не ружье. Но так или иначе, он будет отправлен в Сайгон…

Я не исключаю, что истина где-то посредине и что Ален сотворил некую легенду о своем патриотическом поступке, за которым скрывалось лишь желание побыстрее слинять из Бур-ла-Рен, не слышать стенаний матери и разговоров о «лишнем рте». К тому же ему хотелось вволю пострелять, поиграть своей жизнью. Но он, конечно, не ожидал того, что увидел в Индокитае.

После тяжелого месячного плавания на корабле «Клод Бернардэн», настрадавшись от морской болезни, молодой морячок оказывается в водах Индокитая. Вокруг плавают мины и ухает судовая артиллерия. Тут не до шуток. Однако его окружают новые и старые друзья по Тулону. Все бы ничего, если бы не приходилось подчиняться дисциплине, против чего он бунтовал с самого детства.

Иногда морякам дают увольнительную на сушу, но чаще они сбегают в самоволку, бродят по оживленным улицам Сайгона, заглядывают в кафе и кинотеатрики. Во время одной из таких эскапад Ален «реквизирует» джип и вместе с друзьями носится по улицам города, пока не попадает в аварию. Таким образом, он в который раз оказывается в полицейском участке и отмечает день рождения, свои 20 лет, на гауптвахте. «Так в одиночестве в камере я отметил свое двадцатилетие. Помню ночью я даже расплакался», – вспоминает он.

Сегодня Ален Делон говорит, что армия сформировала его характер, стала для него школой жизни, «научила всему»: понимать, что такое честь, что надо уважать начальство, быть пунктуальным, научила любить Родину. «Армия – становой хребет нации, – говорит он. – Это огромная сила, и всем известно ее влияние. Знаю, многим мои слова не понравятся, но я был счастлив в армии. Я познал в ней братство. Если бы не кино, то по возвращении из Индокитая я стал бы кадровым военным. У меня были задатки великого солдата». То есть в ранней молодости он чувствовал не только призвание к боксу, но и к военной профессии. Так ему, по крайней мере, казалось.