Алексей Авдеев - Там помнят о нас

- Да-да, конечно, - сказал Рыленко, внимательно разглядывая пирующих. - Печально. Дождь... Слякоть... Опять же знакомые.... А из какой вы части?

- Из запасного полка.

- Это ж из какого?

- Да из того, что в Волосове стоит.

- Ясно. Порядок.

Уполномоченный удовлетворенно закивал, будто знал, что так и есть. Галушкин подумал: "Капитан же врет!" Он недавно сам был в запасном, названном капитаном полку, но стоит он не в районном центре Волосово, как утверждал этот "агроном", а восточнее. Этого не мог не знать и капитан Рыленко, но он почему-то не подавал вида, что заметил вранье пехотинца. Пока Борис размышлял и удивлялся, уполномоченный представился и попросил предъявить документы. Лицо пехотинца дернулось, он зло глянул на Рыленко, но тут же взял себя в руки: заулыбался, заговорил, растягивая слова и разводя руками:

- Ну что за формальности, дорогой капитан? Садитесь с нами, погрейтесь сначала. Слышите, какая непогода на дворе беснуется? Куда спешить? Рыленко вздохнул:

- Спасибо за приглашение. Но у вас самих с гулькин нос осталось, чем можно погреться, - кивнул он на полупустые бутылки.

- Не беспокойся, капитан. Мы народ запасливый. Сержант, - повернулся он к чернявому насупленному парню, который сидел слева от него и не принимал участия в разговоре, - а ну-ка, тащи еще парочку! Угощать так угощать!

Третий военный, с двумя кубарями на петлицах - лейтенант, - мрачно сидел в углу.

Сержант вскинул голову, натянуто улыбнулся, отрицательно покрутил головой.

- Давай, давай, сержант, не жадничай. Надо же людям погреться, - с улыбкой настаивал капитан-пехотинец. И глаза его гневно блеснули.

Чернявый зло прищурился, медленно встал, не спеша подошел к туго набитому рюкзаку, распустил шнур. Что-то металлическое щелкнуло. Сержант резко выпрямился. Галушкин рванулся к нему и сильным ударом сбил чернявого с ног. Падая, тот грохнулся головой о пол. Замер. А мрачноватый лейтенант вскинул руку с пистолетом. Хлопнул выстрел. Погас свет. Испуганно завизжали женщины. Зазвенело выбиваемое оконное стекло. Галушкин быстро включил электрический, фонарь и увидел, что уполномоченный особого отдела, капитан Рыленко, сидит верхом на "агрономе".

- Комсорг! Бери лейтенанта!

Но того нигде не было видно. Женщины лежали на полу вниз лицом, боясь шевельнуться. Чернявый сержант тоже не двигался. Видимо, при ударе затылком о пол он потерял сознание. Из рюкзака торчал приклад автомата. Диском он зацепился за шнур, которым стягивают горло мешка. Через выбитое окно в помещение врывался ветер, швыряясь дождевыми брызгами: Брезентовое полотнище, которым было зашторено окно, висело на одном гвозде.

- Нигде нет, товарищ капитан!.. Ушел!

- Жаль! - отозвался капитан, связывая руки задержанному. - Посвети, может, в капусте? Осмотри ящики!

Галушкин зашарил лучом по помещению. В это время шумно распахнулась дверь. В столовую вошел их шофер - парень огромного роста. С бушлата водителя стекали струи воды.

- Третий ушел! - крикнул Рыленко. - Надо искать.

- Да нет, - добродушно заявил шофер. - У нас не попляшешь. Поймал. На всякий случай я его к ящику со снарядами пришвартовал. Пускай опохмелится под дождиком. От него ж, гада, сивухой несет!

Капитан Рыленко засмеялся.

- Спасибо, Семен. Молодец!

- Служу Советскому Союзу! - гаркнул шофер.

Капитан крепко пожал ему руку.

...Захваченные оказались вражескими диверсантами. В рюкзаках бандитов обнаружили пачки советских денег. Тол. Магнитные мины. Ампулы с сильными ядами.

...С группой комсомольцев Галушкин прикрывал отход полка. Близкий разрыв снаряда швырнул Бориса на землю, и он потерял сознание. Пришел в себя от режущей боли в ноге. "А где же ребята? Что с ними?.." - и понял все.

На болотистой низине, через которую проходила дорога на Ленинград и где недавно гремел горячий бой, теперь было удивительно тихо. Поднявшийся ночной холодный туман накрыл белесой пеленой поле недавнего боя. Сквозь эту завесу Борис увидел невдалеке мерцающий свет костра, услышал пьяные песни, пиликанье губной гармошки. Немцы. Скрипнув зубами от гнева, прицелился на свет, нажал спуск. Сухо клацнул затвор, но выстрела не последовало. Патронов не было.

Достал из кармана десантной куртки индивидуальный пакет, ножом разрезал изорванную штанину, кое-как перевязал раненую ногу. Заполз в гущу кустов, сгреб полусгнившие листья, укрылся ими, стараясь согреться.

В этом убежище провел остаток ночи и весь следующий день. Все время моросил мелкий осенний дождь. Галушкин расстелил носовой платок, время от времени выжимал из него капли воды в рот, пытаясь утолить мучившую жажду. Становилось все холоднее. Немцы далеко от костра не отходили.