Александр Брагинский - Жерар Депардье. Чрезмерный человек

– После сложной операции (пять шунтов, все-таки!), любой другой человек взял бы отпуск на полгода, жил бы отдыхая в санатории у теплого моря, а ты уже через пару недель вернулся на съемочную площадку фильма «Видок». В том же году, как я подсчитал, ты снялся еще в восьми фильмах, включая комедию «Астерикс и Обеликс: миссия Клеопатра». Почему ты так пренебрегаешь своим здоровьем и словно все время рвешься наверстать упущенное?

– Это было просто необходимо, работа была для меня возвратом к жизни, вторым рождением. Мне нужно было почувствовать, что я по-прежнему в форме. Мне нужно было вступить в бой. Такой уж у меня характер… Но тогда я, может быть, впервые стал серьезно задумывался о своем здоровье: строго следовал предписаниям врачей, соблюдал режим, сидел на диете, бросил пить…

– Тебя часто обвиняют во всеядности. Такое впечатление, что ты без разбора принимаешь все роли, которые тебе предлагают. Как ты говоришь, деньги тебе безразличны, тогда что же тебя заставляет поступать так?

– Ты прав, я снимаюсь почти во всех фильмах, что мне предлагают. Просто, на мой взгляд, каждый фильм по-своему интересен. Один хорош, поскольку открывает возможности для самовыражения, показа широты своего актерского диапазона, в другом мне нравится оригинальный сценарий, третий привлекает хорошим составом актеров. Часто «клюю» на яркую индивидуальность режиссера… Словом, причины сниматься у меня всегда находились. А вот наберет ли фильм дюжину «Оскаров» меня никогда не волновало. Также не важен для меня был и гонорар: одни картины приносили мне миллионы, а другие – ни шиша. У Дюрас я в свое время снялся за ящик вина, которое, кстати, оказалось дерьмовым.

В моем послужном списке примерно 165 фильмов разного достоинства и я не жалею ни об одном.

– Последние годы ты все чаще снимаешься за рубежом. Похоже, тебе надоело французское кино?

– Да. Мне кажется, в последнее время французскому кино не хватает самокритичности. Оно вообразило себя величайшим на свете. Эта самонадеянность сказывается на качестве сценариев и режиссуры. В нашем кино теряется оригинальность, творческий подход, драйв. Все меньше появляется фильмов, которые трогают душу.

– Как ты готовишься к роли?

– Настраиваюсь, прежде всего, эмоционально. Эмоции, интуиция – это единственное, что творит. Мне не нравится американская школа, идущая от Михаила Чехова, которая требует от актера вживания в образ героя, детального изучения его характера. Я знаю актеров, которые ради выгодной роли за несколько недель худели на 30 кило, актрис, которые готовы были продавать свое тело, чтобы сыграть в фильме проститутку. Мне, чтобы стать аббатом в картине «Под солнцем сатаны» не надо было штудировать библейские тесты и долгими часами молиться в церкви. Я не подставлял свою задницу и не проводил ночи в злачных районах, чтобы сыграть гомика в «Вечернем платье»… Мне вполне хватает своего жизненного опыта и личных воспоминаний. Они так богаты, что я чувствую в себе уверенность сыграть любого персонажа. В каждой роли я сгораю, заражаясь переживаниями своего героя. Это очень трудно объяснить. Я живу своей ролью. Для меня крик режиссера «Мотор!» звучит как выстрел стартового пистолета для спринтера. Важно сконцентрироваться, и тогда приходит то самое чувство озарения, погружения в роль. Не люблю, когда сцены репетируются неделями. Иначе пропадает спонтанность, художественная свобода, искренность…

– За свою жизнь ты заработал немало. В «Украденных письмах» ты писал, что деньги – опасная вещь, которая может съесть человека с потрохами, превратить его в скрягу и даже сделать несчастным.

– Я не отношу себя к элитному клубу богатых, а стало быть, «озабоченных» людей. Такое определение дал толстосумам один из моих любимых киногероев Христофор Колумб. Для меня подлинное богатство – это насыщенная приключениями и творчеством жизнь, возможность без риска и проблем заниматься своим делом, шляться по свету, бражничать и пировать, содержать свои виноградники и рестораны. У меня, конечно, есть финансовые советники. Я слушаю их и стараюсь не делать глупостей. Скажем, эти профессионалы занимаются налоговыми проблемами, в которых я не бельмес. Открою секрет: как оказалось, налогов ежегодно я плачу примерно 2–3 миллиона евро. Понятно, чем больше зарабатываешь, тем больше платишь государству. Надеюсь, эти бешеные «бабки» идут на благое дело, а не в карман хапугам-чиновникам. Тогда не жалко. А по большому счету, деньги для меня – дерьмо.