Благодаря киевской встрече и заинтересованности в Дневнике И.Д. Прохоровой и А.И. Рейтблата, мы смогли предать гласности этот забытый исторический документ.
Добрая память дорогих алексеевцев
Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя…
Увы, утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но в мире есть душа одна –
Она до гроба помнить будет.
……………………….
Им жаль несчастных матерей,
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей.
Некрасов [9]
10 февраля / 28 января 1924 года
Несколько дней тому назад я, скуки ради, решил перечитать мои дневники, написанные на Кубани и в Крыму карандашом на отдельных тетрадках, добытых различными способами и в разное время. Каково же было мое огорчение, когда я, перелистывая старые записи, увидел, что многие страницы сплошь стушевались и не только не видно [некоторых] слов, но даже трудно определить отдельные строчки. Так как дневники эти составляют для меня большую память и они дороже мне последних брюк, то я решил немедленно их переписать заново, чернилами и в одной большой тетради. Труд нелегкий и долгий, но только одна ценность этих листочков и придает мне бодрости. Сегодня начинаю – не знаю, когда окончу. Буду переписывать все дословно, переведу и все рисунки с их характерным начертанием; и, переписывая все это вторично, буду переживать эти памятные годы. Опять вспоминать Кубань, где я нередко писал дневник мимолетом в станицах, Кавказские горы, где потерял надежду эвакуироваться и уничтожил дневники, Крым – где опять восстановил. Десанты, в которых трепались дневники, нередко пробуя морскую ванну. И, наконец, последняя тетрадь на транспорте «Саратов», на котором я ушел, покинув Родину. Так как дневники часто уничтожались, а потом снова восстанавливались, то я мог делать погрешки, небольшие, правда, в датах, а затем в названии сел, а особенно кубанских станиц, что и есть ужасно, к сожалению, я не могу по памяти их воспроизвести сейчас. Но для меня это не важно, важны факты, а они все, надеюсь, будут переписаны верно. Пишу это и даю слово ревностно довести до конца начатое дело, чтобы оставить себе на память «дела давно минувших дней» и в минуты уныния забываться в дорогих строках далекого времени.
Александр Судоплатов 10 февраля н. ст. 1924 года Белград Сербия
9 декабря ст. стиля. Бахмут [10]. Сегодня рано утром (еще темно) нас разбудил взводный. «Вставайте! – говорил он, входя в комнату. – Выходите с вещами и с винтовками, да быстро!» – добавил он, видя, что мы «нежимся» на соломе, удивленные таким ранним визитом его. Делать нечего, встаем и быстро одеваемся. Тихий [11]в потемках натягивает штаны, бормоча под нос: «Чого цэ так рано – мабуть большевыкы блызько!» [12] – заключает он. В душной комнате сопенье и шорох одевающихся. Хозяин, разбуженный вошедшим взводным, молча слез с печки и, придерживая одной рукой кальсоны, осторожно ступая босыми ногами, чтобы не наступить на кого-либо из нас, пробрался к лампе, и через минуту комната озарилась тусклым светом.
– Ну я уже готов! – вскочил Тихий, расчесывая пятерней лохматую голову. – Пока вы оденетесь, я чай вскипячу. Хозяин, где у тебя вода?
Вдруг в окно застучали.
– Ну что, долго вас дожидаться? – раздался за окном сердитый тенор отделенного командира.
– Напились! – злобно бормочет Тихий, с грохотом ставя ведро под лавку и цепляя через плечо вещевую сумку.
Еще звезды догорали на темном небосклоне. Восток уже светлел. После осенних дождей почва совершенно раскисла, и, выйдя из дверей, мы в темноте зашлепали по жидкой грязи. Сначала в темноте ничего нельзя было разобрать, но потом мы рассмотрели, что узкая улица вся запружена повозками с разным скарбом, некоторые выезжали из ворот соседних дворов, внося в узкую улицу еще больший беспорядок. Все это полковой обоз на обывательских лошадях. Слышались крики, брань, переругивания. Между повозками сновали люди с вещевыми мешками и винтовками.
– Куда прешься! – слышались голоса. – Какой роты?
– Нестроевой! [13]
– Нестроевой…………. осади! Что здесь вам…………. что ли?!
– Да вы осторожней, с кем разговариваете?!
– Я поручик Смирнов, начальник обоза первого разряда [14], приказываю вам!..
– Замолчите, поручик… Я вас арестовываю, я полковник Носицкий, командир нестроевой роты…
Читать дальше