Даниил Краминов - Дорога через ночь

Георгий посматривал на меня с таким видом, словно говорил: "Вот видишь, мы не одиноки, у нас и тут есть верные друзья". - "Конечно, не одиноки", - подмигивал я ему, кивая на Макса. И оба мы верили, что где-то здесь, в голландских городах и поселках, были другие, пока неведомые нам друзья, готовые рисковать своими жизнями, чтобы сохранить наши. Разве может быть более убедительное доказательство дружбы?

В Неймеген пришли ночью. В одном из окраинных домиков нас встретил человек, по виду мелкий чиновник. Он молча пожал нам руки, затем, светя карманным фонариком под ноги, проводил к лестнице на второй этаж и по лестнице в маленькую комнату. Показав лучиком фонаря на две кровати, посоветовал сразу же ложиться спать.

Когда его шаги затихли на скрипящей лестнице, Устругов спросил, у кого остановились. Невидимый в темноте Макс шепотом заметил:

- Никогда не расспрашивайте о людях, которые будут давать вам приют на всем пути. И старайтесь не запоминать, как они выглядят, не примечать места, где стоят их дома. Тут всегда есть риск попасть в руки врага, а он умеет допрашивать. Не расскажет наверняка тот, кто не знает...

- Понятно, - со вздохом покорности отозвался Георгий, однако, опускаясь на кровать, все же не утерпел: - Это подземка?

- Подземка, подземка...

Невидимая и до того дня вообще неведомая нам "подземка" уже приобрела в моем представлении очертание надежной человеческой цепочки. Чтобы справиться с трудной задачей, люди становятся вплотную в один ряд и действуют совместно, скованные одним желанием. И они почти всегда добиваются того, чего хотят. Я поверил, что эта цепочка, образованная верными друзьями, доставит нас туда, куда хочет доставить. И она действительно повела нас от одного пункта к другому, передавала с рук на руки, оберегала, кормила, вносила изменения и улучшения в нашу одежду.

Хозяин поднял нас еще ночью, вручил небольшие бумажные свертки ("Друзья покушать прислали") и вывел на улицу. Мартовская ночь была так темна, что нельзя было рассмотреть даже друг друга. Темь и тишь. Только где-то на другом конце города погромыхивал далекий поезд, переходивший через мост.

Мы пересекли дворик, протиснулись в калитку и двинулись вдоль забора. Напряженно всматриваясь в предутреннюю темноту, я видел только широкую спину проводника, шагавшего легко и уверенно. Скоро в тишине ночи мы услышали знакомый голос леса, который подходил к самому городу. Лес шептался, но не враждебно-пугающе, как это было в Германии, а сочувственно, почти по-приятельски, будто говорил: "Ну, вот вы пришли ко мне, и я буду прятать вас от злых вражеских глаз".

Когда рассвело, проводник свернул с дороги на лесную тропинку, которая долго извивалась среди кустов орешника, елей и сосен и вывела, наконец, к хутору, рассыпавшему свои краснокрышие домики вдоль опушки. Несколько особняком стояла ветряная мельница. Белая в мутном свете утра, она возникла перед нами неожиданно, и мне показалось даже, что какой-то гигант в белой ночной рубашке раскинул руки, чтобы схватить нас. Хутор просыпался. Хлопали двери, скрипели ворота, где-то звонко звенели не то ведра, не то бидоны, сердитый мужской голос звал кого-то. В сыром воздухе тянуло теплым дымом.

Проводник, оставив нас в кустах, направился на хутор и вернулся минут через сорок с заспанным взъерошенным пареньком лет четырнадцати-пятнадцати.

- Мой племянник... Отведет вас к надежному человеку. Тот переправит через Маас и доставит в Эйндховен.

Наверное, заметив беспокойство в наших глазах, проводник понимающе улыбнулся и положил руку на плечо мальчика.

- На него можете вполне положиться. Он места эти лучше всех знает...

Он пожал на прощание руки и отступил немного назад, молча предлагая нам повернуться и уходить прочь. Мне хотелось обнять его. Мы провели ночь в его доме. Он снабдил нас едой и привел сюда, рискуя, конечно, собой, семьей, родственниками. Сдержанность пожилого чиновника мешала мне выразить чувства самой искренней благодарности. Но Георгия она не остановила. Он шагнул к голландцу, стиснул его плечи в своих больших руках и поцеловал в щеку.

- Спасибо вам! Большое спасибо за помощь!

Голландец растерялся, покраснел и неуклюже потянулся губами к его щеке.

- Это вам спасибо, вам... Разве может наша помощь сравняться с тем, что вы, русские, для всех сделали? Мы не вам, а себе помогаем. Вам большое спасибо...

Затем, словно стыдясь своих неожиданно прорвавшихся чувств, чиновник еще отступил, сделал глубокий поклон, быстро повернулся и пошел прочь, не оглядываясь. Когда он исчез за деревьями, паренек солидно покашлял, чтобы обратить внимание на свою персону. Он был серьезен и важен и показывал всем видом своим, что понимает ответственность поручения. Однако удержать маску важности надолго не мог, и лицо его осветилось славной, застенчивой детской улыбкой.