Анатолий Краснопольский: Я прошу тебя возвратиться

- Майор медицинской службы располагает спичками? - послышалось вдруг из-за плеча, рядом со мной на скамейку опустилась девушка.

- Прошу, - я протянул зажигалку.

- И сигарету.

Она мучительно долго прикуривала, кося темными зрачками в одну точку сквозь упавшую медную прядь волос, стараясь разглядеть, задымилась ли сигарета.

И тут же закашлялась до слез.

- Кубинские? - спросила.

- Болгарские, - объяснил я.

- Все равно не мои. Я привыкла к табаку более высокого сорта. - И она щелчком стрельнула сигаретой в кусты.

Она расстегнула свое ярко-красное лакированное пальто и лихо забросила ногу на ногу. Брюки в полоску.

- Что это вы так пристально меня обозреваете? - спросила низким голосом, словно натруженным долгими разговорами. - Вам не по вкусу мои брюки? Ну а если у девушкп красивые ноги и она не терпит, когда пристают? Это ее спасение. Я, может, говорю глупости...

Зачем она появилась тут? Была в управлении госпиталя и ей отказали в работе? Это нам медсестры, если, конечно, она медсестра, ох как нужны.

- Простите, девушка, вы хотите меня о чем-то попросить, - сказал я утвердительно, пытаясь узнать о ее намерениях.

- Просить? Каменные вы все тут. Понятно? Каменные, - и сказала вполне серьезно: - Я, может, просто хочу назначить вам свидание.

- Почему именно мне?

- А почему не вам? Бы любите белок, любите животных, значит, вы хороший человек.

- Хорош человек, пока не имеешь с ним дела, - сказал я.

- А, - протянула она и наклонилась, чтобы поднять с земли желтый лист. - Боитесь разочарований. - В ее голосе звучало какое-то искусственное сочувствие. - А как насчет риска? - Она протянула листок белке, которая снова высунула мордочку из кустов. - Прыгай сюда, рыжая, давай познакомимся, меня зовут Анной. - И, не поворачиваясь ко мне, по-деловому спросила: - Так когда же мы идем?

- Куда? - Я начал было тоже ей подыгрывать.

- Ну, это мне неведомо, в музей, в ресторан, на танцы, в театр.

- Да я, знаете, как-то не планировал.

- Секунду. - Она выпрямилась и, помолчав, уже обращаясь к белке, которая шебуршилась в листве, заговорила: - Видишь, Машка, тут все планируется. Любовь. Смертность. Знакомство тоже.

Я, признаюсь, опешил, но тут же нашелся:

- Культпоходы тоже планируются.

Что еще я мог придумать? Ведь сейчас встанет и уйдет. И все. Встречи в большом городе не повторяются.

А мне уже не хотелось, чтобы она уходила. Где ее потом искать? Я растерянно поднес к губам свою сигарету горящим концом.

- Очень мило, - усмехнулась она. - Когда же мы идем?

Теперь деваться было некуда, и, прикрывая пальцами обожженную губу, я пустился было в размышления:

- Сегодня я не могу. Завтра, - я вспомнил, что должен быть в "академке", в библиотеке нужно покопаться, - тоже вряд ли смогу...

- Уж завтра-то вы сможете, - остановила меня девушка, - потому что я не смогу послезавтра.

Глаза в глаза. Но тут же она не выдерживает и, откинувшись на спинку лавочки, долго смотрит вверх.

И словно замирает: так недвижны ее руки, плечи. "Что же сейчас произошло?" - спрашивает она себя. По мне кажется, она знает ответ, только пе хочет, а скорее боптся произнести его вслух. И еще показалось: ведя разговор о театре, в мыслях она постоянно куда-то уходит, словно что-то важное навязчиво проследует ее, отрывает от самой себя.

- Между прочим, меня зовут Анной, - она снова начала первой. - Если вы когда-нибудь на меня разозл1ттесь, попробуйте мое имя произнести с тремя "н". Полегчает мгновенно..

Итак, мы пошли в театр. Кстати, в оперетту. Мама рассказывала, ты любил оперетту. Шла "Сильва". Артисты играли не бог весть как, но все смеялись, кроме меня.

все аплодировали, кроме меня. Я же был занят своей загадочной девушкой. Когда мы вышли из театра, она сама взяла меня под руку.

- О чем вы размышляете?

- Сказать?

- Да.

- Честно?

- А я не знаю, что такое нечестно, - с обидой произнесла девушка.

Я остановился:

- Хочу вас поцеловать.

В этот момент мы уже были на Бессарабке, возле подземного перехода. Тут, облокотившись на парапет - это я только теперь заметил, - какие-то лоботрясы под ноги прохожим бросали монеты. Прохожие, поднимаясь пo ступенькам, начинали растерянно искать глазами вокруг. О, как это забавляло веселую компанию. Гогот взрывался над улицей.

- Поцеловать? - Анна лукаво улыбнулась. - Не тот район, товарищ майор, - и, приподняв ладошку, сказала: - Пока.

- Постойте, - не отпускал я девушку.

- Вы уйдете, побродите по воздуху, развеетесь, а я должна всю тяжесть поцелуя нести с собой? Вы, майор медицинской службы, за поверхностный, тревожный сон пациенток? - говорила она, пронизывая меня темными зрачками, а в голосе слышалась все та же уже знакомая мне игра.