Каринэ Фолиянц - Сентиментальные прогулки по Москве

Любовь Павловна Никулина-Косицкая (1827–1868) была одной из самых знаменитых артисток России XIX столетия. Современница Мочалова и Щепкина, предшественница Стрепетовой, Комиссаржевской и Ермоловой, Косицкая утверждала на сцене глубину и правду чувств. «В ней действует сама природа, она говорит, как чувствует», – писал современный критик о своеобразии дарования актрисы.

Искусство Никулиной-Косицкой было поистине народным, а личная и творческая судьба полна острых конфликтов.

«Мы были дворовые крепостные люди одного господина, которого народ звал собакою. Мы, бывши детьми, боялись даже его имени, а он сам был воплощенный страх. Я родилась в доме этого барина на земле, облитой кровью и слезами бедных крестьян», – рассказывает актриса в своих «Записках».

Уже в Нижнем Новгороде (Л. Косицкая родилась в селе Ждановка на берегу Волги) семья выкупилась на волю, и четырнадцатилетняя Люба нанялась горничной к нижегородской купчихе Долгановой. Там и состоялись ее первые домашние выступления. Этот дом до сих пор стоит на улице Загорского и, вероятно, помнит дни юности будущей артистки, ее красивый приятный голос... А посещение Нижегородского театра окончательно изменило жизнь Любаши. Порвав с косной семьей, Косицкая в апреле 1844 года поступает на сцену Нижегородского театра, в качестве солистки участвует в операх К. Вебера и А.Верстовского.

Ее привлекают лавры певицы, она едет в Москву, чтобы поступить в Большой театр. Но вместо Большого Любе Косицкой предложили поступить в театральную школу, после окончания которой в 1847 году выпускницу пригласили в Малый театр. Дебютировав на его сцене 16 сентября 1847 года в роли Луизы в драме Шиллера «Коварство и любовь», Никулина-Косицкая отдала Малому театру двадцать лет своей жизни, сыграла множество самых различных ролей. Но актрисе с ее самобытным, стихийным талантом нужна была новая драматургия, сильные русские характеры. Они появились в драмах А. Н. Островского. Актриса и драматург оказались нужны друг другу. «Для пьес Островского она была чистое золото. Более русского типа, со всеми условиями нежной русской души, нельзя было найти нигде», – писала критика. Но не только как актриса оказалась Люба Косицкая нужной Александру Николаевичу...

Здание Малого театра —это памятник их любви. Их романа.

Всякий раз, когда проходишь мимо Малого театра (Театральная площадь, д. 1/6)и видишь памятник Островскому (кто-то назвал его вечным узником, прикованным к этим стенам!), вспоминается именно эта история...

...С середины 50-х годов XIX века имя Островского прочно закрепилось в репертуаре Малого театра.

С Островским в театр пришла современная литература. В пьесах его не лилась потоками кровь, не было в них и буффонадного смеха, но актерам и актрисам хотелось играть «узнаваемую» и реальную жизнь, простые и понятные чувства: желание выйти замуж, боязнь быть обманутым в любви, страдания от бедности...

Работая с Островским, многие из актеров переставали ощущать себя только исполнителями. Нет, они становились настоящими творцами, соратниками драматурга!

Любовь Павловна Косицкая (по мужу – Никулина) – была одной из любимых актрис Александра Николаевича.

Правда, одно время она была на него немного обижена за то, что главную роль в своей пьесе он дал не ей, а другой артистке Малого театра – Екатерине Васильевой. Да и в пьесе «Бедность не порок» для Косицкой нашелся лишь эпизод (правда, мастерски ею сыгранный!) Неужели Островский не понимает, кто первая актриса в этом театре?

Но Любовь Павловна не унизила себя явной враждой. Правда, ее муж, артист Никулин – человек весьма поверхностный и амбициозный – Островского невзлюбил сразу, еще до того, как у Косицкой и драматурга завязался настоящий роман. Ему не нравился литературный успех знаменитого автора и его нежно-шутливые отношения с Любой.

Он словно подозревал, что жизнь готовит ему роль нелепую и смешную – нелюбимого и обманутого мужа...

У артиста Никулина, кстати, был задушевный дружок – поэт по фамилии Щербина. Этот Николай Федорович Щербина – худой, невзрачный брюнет с птичьим личиком, вечно клокотал страстями, как маленький вулканчик, называя героинь Островского «кокетками на постном масле», а про самого драматурга сочинил такой стишок:

И поэт Щербина вместе с актером Никулиным злобно смеялись над этим едким стишком. К тому же в это время в Москве появился и артист Горев, утверждавший всюду, что свою пьесу «Банкрот» Островский украл у него. Это «шайка» ревнивцев и завистников сделали жизнь талантливого человека на какой-то период совершенно невыносимой...