Агата Кристи - Расскажи, как живешь

— Ah, votre petit architecte, — замечает она, — il ne sait pas parler? II a tout de meme l'air intellegent! [77]

Мы переводим эту фразу Маку, но он непробиваем.

На следующий день Дюнаны готовятся к отбытию, впрочем, приготовлений не так уж много, какие-либо съестные припасы они брать с собой отказываются.

— Но воду-то вы возьмете? — настаивает Макс, которого жизнь в этих краях приучила всегда брать с собой запас воды.

Они беззаботно качают головами.

— Ну, а если авария?

Мосье Дюнан смеется, снова качая головой:

— Исключено. — Он включает зажигание, и машина срывается с места — это в стиле французов! — со скоростью шестьдесят миль в час.

Теперь понятно, почему в этих краях так часто гибнут в автокатастрофах археологи!

Теперь предстоит все упаковывать. Контейнеры, один за другим, заполняются, запираются, наносится трафаретная надпись. На это уходит несколько дней.

Начинаем собираться и мы сами. Из Хассече решили ехать по заброшенной дороге в сторону города Ракка, там мы должны пересечь Евфрат.

— И мы увидим Балих! — добавляет Макс.

Так же восторженно он произносил когда-то слово «Джаг-Джаг», и, мне кажется, он задумал и там покопать, прежде чем мы окончательно расстанемся с Сирией.

— Балих? — осведомляюсь я невинным тоном, вроде бы ни о чем не догадываясь.

— А по всему берегу — множество огромных теллей, — говорит Макс с благоговением.

Итак, мы уезжаем! Дом закрыт, окна заколочены. Серкис прибивает последнюю доску. Шейх стоит рядом и раздувается от важности. Мы не должны беспокоиться, все будет в полной сохранности. Нашим сторожем будет самый надежный человек в деревне. Он будет печься о нашем добре, как о своем собственном, день и ночь, уверяет нас шейх.

— Не бойся, брат! Даже если мне придется платить этому сторожу из собственного кармана, я это сделаю.

Макс улыбается. Он знает, что большая часть того, что уже уплачено сторожу, пойдет на взятку шейху.

— Я знаю, — говорит он, — все будет в сохранности под вашим неусыпным оком. Имущество под крышей и не испортится, а что до самого дома, то мы будем счастливы передать его в таком же исправном виде, когда наступи! срок!

— О, пусть он лучше никогда не наступит! — восклицает шейх. — Ведь, когда он наступит, вы уже больше не приедете, и для меня это будет великая печаль. — И с надеждой в голосе добавляет:

— Вы ведь будете копать еще только один сезон, правда?

— Один или два — кто знает? Это уж как дела пойдут.

— Как жаль, что вы не нашли золота, только камни и черепки, — сокрушается шейх.

— Для нас они не менее ценны.

— Ну нет, золото всегда золото. — Глазки шейха загораются алчным огнем. — Эх, вот во времена эль-Барона…

Но Макс успевает его перебить:

— Какой подарок привезти вам из Лондона?

— О, мне ничего не нужно. Совсем ничего. Золотые часы, конечно, иметь неплохо.

— Я запомнил.

— Не подобает братьям толковать о подарках! Мое единственное желание — служить верой и правдой вам и правительству. Даже если я останусь из-за этого без гроша — все равно это великая честь для меня.

— Наше сердце не найдет покоя, пока мы не уверимся, что принесли вам лишь доход, — отвечает Макс ему в тон. — И не нанесли вам никакого ущерба.

Но тут Мишель, занятый преимущественно тем, что ворчал на всех и подгонял, наконец угомонился и доложил: все готово и можно ехать.

Макс проверяет бензин и масло и еще, захватил ли Мишель запасные канистры с бензином, как было ведено, или его опять настиг очередной приступ «экономии». Надо проверить и провизию, запас воды, багаж — наш и слуг; все, слава Богу, в порядке, «Мэри» загружена до предела. Часть тюков на крыше, а среди них гордо восседают Мансур, Али и Димитрий. Субри и Ферид возвращаются в Камышлы, бригадиры едут поездом в Джараблус.

— Прощай, брат, — кричит шейх, внезапно хватая полковника в объятия и лобызая его в обе щеки.

Все остальные члены экспедиции в полном восторге.

Лицо полковника делается сизым как слива. Шейх тем же манером прощается с Максом и трясет руку «инженеру».

Макс, полковник. Мак и я садимся в «Пуалю». Кочка едет с Мишелем в «Мэри», чтобы пресекать неожиданные идеи, которые того зачастую осеняют в дороге. Макс уже в десятый раз инструктирует Мишеля. Он должен ехать за нами на расстоянии не более и не менее трех футов. Если он только попробует наезжать на осликов и кротких старушек, его жалованье тут же автоматически уменьшится вдвое. Мишель бормочет: «Магометане!», но послушно салютует: «Tres bien!» [78]