Николай Крылов - Сталинградский рубеж

Две дивизии, которые попали в окружение раньше и пробились в расположение 4-й танковой армии, там и остались и из списков 62-й были уже исключены. Вообще состав армии за первый месяц ее боевых действий обновился очень сильно. Три дивизии, отведенные десять дней назад на левый берег Дона, были незадолго до этого приняты от соседей или из фронтового резерва, 98-ю стрелковую дивизию генерал-майора И. Ф. Баринова фронт передал армии уже после занятия ею теперешних позиций.

Все эти дивизии были далеко не полного состава. Самой боеспособной считалась 112-я стрелковая. Командовал ею подполковник Иван Ефимович Ермолкин (легко запомнились имя и отчество - тезка генерала Петрова, с которым я только что расстался на Кавказе). Но все еще продолжали называть ее дивизией Сологуба. Полковник И. П. Сологуб, формировавший дивизию в Сибири и прибывший с нею на фронт, погиб неделю назад. Скромный и храбрый человек, ветеран гражданской войны, он, чувствовалось, оставил о себе прочную добрую память.

Единственной в полосе армии дивизией, укомплектованной по штату, была 87-я стрелковая полковника А. И. Казарцева, недавно прибывшая с Дальнего Востока. Но командование армии распоряжалось пока только одним ее полком, выведенным на передний край у хутора Вертячий. Два других стояли на запасных позициях в глубине обороны, оставаясь в резерве фронта.

Армия имела полнокровную мотострелковую бригаду и несколько танковых (во всех, вместе взятых, - около ста исправных боевых машин). Орудий и минометов было немногим больше пятисот - в среднем примерно шесть стволов на километр фронта. Сверх того, армии был подчинен созданный на Дону укрепрайон в составе нескольких артиллерийско-пулеметных батальонов. В резерве имелся полк гвардейских минометов - "катюш".

Позиции армии на левом берегу Дона являлись составной частью 400-километрового внешнего обвода большой системы сталинградских оборонительных рубежей. Внешний обвод начинался от Волги у Горной Пролейки, в 70-75 километрах севернее Сталинграда, проходил по реке Иловля, а затем по Дону через Качалинскую, Вертячий, Калач, Ляпичев, по речке Мышкова и возвращался к Волге ниже Красноармейска. Позади находились 150-километровый средний обвод (это на нем стояли два полка дивизии Казарцева) и 70-километровый внутренний, также доходившие до Волги. Оборудовался и четвертый пояс укреплений, окаймлявший непосредственно город.

Создание этих рубежей стоило инженерным частям и местному населению огромных усилий. Первые три обвода начали сооружать еще прошлой осенью, когда гитлеровцы только подступали к Донбассу. То, что успели тогда сделать, пришлось весной, после паводка, восстанавливать. Летом, в условиях нараставшей угрозы Сталинграду, полевые укрепления продолжали возводить десятки тысяч колхозников и горожан. И все же в полосе 62-й армии даже на внешнем обводе успели завершить работы лишь на отдельных участках, в частности - в районе Калача. Теперь там, где позволяла обстановка, фортификацией занимались сами войска.

Внимательно слушая командарма и члена Военного совета, сообщавших мне все эти и другие важные сведения, я, естественно, присматривался к ним самим.

Генерал Лопатин был старше меня (потом выяснилось - на шесть лет). Он принадлежал к людям, внешность и манера держаться которых сразу производят сильное впечатление: могучая фигура, гордая осанка, крупные, выразительные черты лица, неторопливые жесты, громкая, четкая и тоже неторопливая речь. От него веяло каким-то особенным спокойствием, помню, даже немного удивившим меня, - по контрасту с общей напряженной и тревожной атмосферой тех дней.

Имя Лопатина стало известно мне в конце прошлого года, когда 37-я армия под его командованием отличилась при освобождении Ростова-на-Дону, вынудив танковую армию Клейста к поспешному отходу, похожему на настоящее бегство (как радовались мы этому в осажденном Севастополе!). Слышал я также, что в начале войны, на Украине, Лопатин вывел из окружения свой корпус. Другие детали его военной биографии узнал уже после нашего знакомства в Карповке.

А биография у него была богатая. Коммунист с девятнадцатого года, во время гражданской войны Антон Иванович командовал эскадроном в знаменитой 4-й кавалерийской дивизии, явившейся ядром буденновской Конармии. Воевал против деникинцев, врангелевцев, белополяков, был награжден орденом Красного Знамени, трижды ранен. Лопатин долго оставался конником и в мирное время: командовал полком, Чонгарской кавдивизией, служил инспектором кавалерии округа. Словом, это был старый буденновец и человек, несомненно, незаурядный, сильная, волевая натура.