Николай Крылов - Сталинградский рубеж

Гуров прибыл в 62-ю армию к самому началу боевых действий, провел много времени непосредственно в сражающихся войсках. Он давал выразительные характеристики командирам, политработникам. Это были впечатления человека, находившегося рядом с ними в боях.

Запомнился его рассказ о 33-й гвардейской дивизии. Она была укомплектована воздушнодесантниками и получила гвардейское звание и Знамя еще при формировании. Использование таких соединений в качестве обычных стрелковых - преимущественно на особо ответственных участках - диктовалось чрезвычайными обстоятельствами того времени. Но поначалу возникали некоторые опасения: как-то покажут себя парашютисты, готовившиеся к действиям совсем иного рода, например, в полевой обороне против танков?

- Пехотинцами они оказались отличными, - рассказывал Гуров. - Народ твердый, железный. Если приказано - ни шагу назад, никакая сила не сдвинет. Уйму гитлеровцев уложили воздушнодесантники перед своими окопами. А как у них немецкие танки горели! Бывает ведь, докладывают - сожгли столько-то, а проверить невозможно. Ну а уж тут я собственными глазами удостоверился, что у Утвенко считают точно. Двадцать два километра был фронт у дивизии, и нигде фрицы слабого места не нашли, пошли в обход...

- Да, таких хоть объявляй дважды гвардейцами, - подтверждал командарм.

И оба хмурились, думая, наверное, о том, что от 33-й гвардейской дивизии, номер которой продолжал значиться в списках армии, остался фактически лишь небольшой сводный отряд. Неудивительно, что в рассказе члена Военного совета о гвардейцах-парашютистах переплелись восхищение и горечь.

Те же чувства, только как бы приглушенные, сдерживаемые, уловил я, когда командующий говорил о сражавшихся в армии курсантских полках Краснодарского, Грозненского, Винницкого, 2-го Орджоникидзевского училищ... Некоторые из этих полков прибыли в донскую степь раньше самой армии и становились ее передовыми отрядами, боевым охранением, а потом нередко использовались в качестве надежных отрядов прикрытия. Придаваемые различным дивизиям, они везде дрались доблестно, но день ото дня редели. "Это полки героев", - сказал Лопатин.

К середине августа реально существовал уже только полк Орджоникидзевского училища, находившийся в армейском резерве.

Да, все в этой молодой, еще совсем недолго воевавшей армии напоминало о том, чего стоило (и, конечно, не одной ей) задержать врага, приостановить его продвижение к Волге. Пока - только приостановить.

После того как армия заняла нынешние позиции на внешнем обводе, за неделю с небольшим, ее соединения и части успели много сделать для их укрепления. Но восполнение потерь в людях и в вооружении шло далеко не так быстро, как хотелось бы. Маловато было противотанковой артиллерии, и совсем мало зенитной. Оставляла желать лучшего обеспеченность снарядами (на армейских складах имелось всего два боекомплекта) и даже винтовочными патронами. В то время трудности со снабжением боеприпасами вообще очень обострились, а для Сталинградского и Юго-Восточного фронтов они, очевидно, усугублялись еще и ограниченностью путей подвоза.

Узнал я и о многом другом, что осложняло положение и беспокоило командование армии. Но когда разговор зашел о состоянии конкретных соединений (данные о том, чем они располагают, выглядели не очень-то отрадно), дивизионный комиссар Гуров негромко и вместе с тем как-то особенно значительно произнес:

- Только примите, Николай Иванович, к сведению и то, что духом армия теперь сильнее, чем месяц назад. Люди закалились, возмужали. Прибавилось опыта, упорства, злости к врагу. Таких героев, как Петр Болото, уверен, найдутся тысячи.

В Кузьме Акимовиче Гурове, узнав его ближе, я нашел настоящего друга. Моральная поддержка этого человека, умевшего быть непреклонно твердым, подчас суровым, а вообще-то доброго, отзывчивого и веселого, часто была для меня просто неоценимой.

Пусть читателя не удивляет, что я больше ничего не говорю о начальнике штаба армии Н. А. Москвине. Не успели мы толком познакомиться, как выяснилось, что его переводят в другое место. Я не предполагал тогда стать в недалеком будущем преемником Москвина, но могу сразу сказать: штаб он оставил сколоченный, высокоработоспособный. Потом я узнал, что за то недолгое время, пока армия была резервной, много сил подготовке своих штабистов отдал и первый ее командующий В. Я. Колпакчи, который раньше сам возглавлял крупные штабы.