Анатолий Маркуша: Любовь моя, самолеты

Но авиация — страна чудес. Через 30 лет полысевший К. признался: «А мы тогда, дураки, поспорили, что в зоне перелезем: я в заднюю, а Васька — в переднюю кабину…» Стоит, пожалуй, напомнить — на У-2 летали без парашютов. Хорошо или худо — мне не хочется морализировать, из песни слова не выкинешь — молодой задор толкал едва ли не каждого на какие-то безумства. Для чего? Для самоутверждения…

Помню, в Монголии я отвез на У-2 полкового инженера в штаб дивизии и в гордом одиночестве возвращался домой. Места там ровные, однообразные — степь да степь кругом, лететь скучно. Решил снизиться, пройти бреющим. Это азартная штука — полет на малой высоте. Даже при скорости в каких-нибудь ничтожных сто километров в час земля так и рвется, так и мелькает перед глазами… и чем ниже «бреешь», тем острее чувство опасности. Любой летчик понимает — земля не знает снисхождения, она готова принять в свои объятия и генерала, и седоголового полярного пилота, и мальчишку из сельскохозяйственной авиации.

Но вернемся в Монголию. Сначала я летел метрах на тридцати. Здорово! Подумал: а если пониже? Пошел на двадцати… ну, сила! Плавно отжимая ручку от себя, осторожно опустился еще чуть и еще. Зеленовато-бурый ковер монгольской степи так и хлестал, так и хлестал по глазам. До сих пор не понимаю, как я учуял — впереди опасность. Точно по курсу, рядом с дорогой, тянувшейся в Ундурхан, лежала огромная глыба гранита, на карте она была обозначена, как могила Чингисхана. Я успел рвануть ручку на себя и перескочил камень, пронеся колеса машины буквально в считанных сантиметрах над ним. Повезло? Конечно! Но важнее, я думаю, понять сегодня другое — зачем нам, молодым, нужны были эти безумства? Думаю, затем, что только серьезно рискнув однажды, человек начинает понимать истинную цену жизни и тогда он обретает способность беречь ее… Наверное, многие сочтут это утверждение, мягко говоря, недостаточно педагогичным. Возможно, они будут правы. Но я обещал в самом начале написать обо всем без ретуши и без бантиков.

Прошло много лет. Монгольский простор мне только изредка снился. Особенно почему-то Керулен — река ласковая, рыбная, в полном смысле этого слова — путеводная. Как заметишь с высоты, как почуешь — она, матушка, блестит, так и никаких компасов не надо: сама на аэродром приведет.

Война была позади, мне довелось служить в прославленной подмосковной Кубинке. Получаю задание: контрольный полет по неизвестному маршруту. Не помню уже, как дословно формулировалось задание в курсе боевой подготовки, а смысл такой: на первом этапе самолетом управляет проверяющий, куда он меня везет, я не знаю. В какой-то момент контролер должен скомандовать: «Бери управление». Это значит — лети кратчайшим путем домой самостоятельно. Чтобы выполнить задание, надо определить местонахождение, прикинуть в уме курс следования, сообразить, сколько требуется времени на возвращение, и действовать в соответствии с этими данными.

Проверял меня штурман дивизии. Впрочем, это как раз не очень волновало: во-первых, с навигацией все обстояло у меня вроде бы нормально, во-вторых, в районе Москвы я полетал изрядно, не сомневался — что-что, а окрестности знаю, как бог, в-третьих, со штурманом дивизии мне случалось ходить в паре на «лавочкиных», и наши отношения еще со времени Карельского фронта складывались как нельзя лучше.

Взлетели. Я записал в наколенном планшете время и курс. Разглядываю землю. Фиксирую в сознании — станция Кубинка осталась слева, когда пересекали железную дорогу, на запад тянулся товарняк, вагонов тридцать. Мы «топаем» на юго-запад. И тут мой высокий контролер безо всякого предупреждения выходит за рамки всех руководящих документов: сразу — резко снизившись, он несется бреющим с азартом желторотого пилотяжки… Высота — считанные метры. Вести ориентировку в непосредственной близости от земли затруднительно: и в карте особенно не покопаешься, и обзор ограничен. Я напрягся. Слева осталось озеро. Соображаю, что должно появиться следом. Характерная развилка дорог и излучина реки. Не прозевать бы! Общее представление о нашем местонахождении меня не покидает, а вот что касается детальной ориентировки, когда налету «читаешь» землю во всех ее подробностях: это деревенька Шилово, а за этим пересечением реки и дороги будет церквушка на пригорке, — тут что-то нарушилось… Вместо ожидаемой церковки я успел разглядеть только хилый мостик над речушкой, а деревенька показалась не той, что должна бы стоять там, где она стояла — не хватало лесочка и пруда, круглого, словно рыбий глаз.