Сергей Курзенков: Под нами - земля и море

За находчивость, выдержку и мужество летчик Сидоров и техник Моторин были удостоены высшей награды - ордена Ленина.

В школе только и разговору было об этом подвиге...

- Как ты думаешь, Сергей? - спросил меня Павел. - А мы так смогли бы?..

- Не знаю, Павел... Трудно ответить... Два с половиной года напряженной и упорной курсантской учебы пролетели. Наступил декабрь 1935 года. В школу из Москвы за подписью Наркома обороны К. Е. Ворошилова пришел приказ о нашем назначении. Мы стали командирами, морскими летчиками. Отлично окончившим учебу командование училища предложило остаться на инструкторскую работу. Мы с Павлом учились на пятерки, и судьба наша определилась сама собой.

Началась новая, теперь уже самостоятельная служба в своих же эскадрильях. Никто не заметил, как произошло превращение недавнего курсанта Павла Орлова в серьезного, вдумчивого педагога. Павел по-прежнему неутомимо летал. А курсанты, которые у других инструкторов считались почти безнадежными, у Орлова вылетали на самолете самостоятельно раньше всех. За всем этим был большой, упорный труд. У инструктора-летчика Орлова можно было многому поучиться...

В 1939 году мы с Павлом Орловым оказались в одной эскадрилье. Здесь я еще ближе узнал своего друга. Все его любили за спокойный, уравновешенный характер. В шутку Павла звали "ходячей энциклопедией". Он до последнего винтика знал самолет, теорию авиации, все правила из наставлений и разумно ими пользовался.

В полете Орлов никогда не забывал об осмотрительности. Он был ярым противником тех летчиков, которые считали, что не стоит часто вертеть шею небо просторное, всем места хватит...

- Да, небо просторное, - возражал им Павел, - но лучше видеть, что делается над тобой, под тобой, слева, справа, чем зацепить крылом кого-нибудь или рубануть винтом. А такие случаи бывают с теми, кто ленится лишний раз повернуть свою голову. Зоркий глаз летчика, особенно военного, должен видеть все вокруг и в необъятных воздушных просторах первым замечать врага.

Скоро в правоте слов Орлова пришлось убедиться на боевой практике.

Шел 1941 год...

Мы с Павлом Орловым уже командовали звеньями в Военно-морском авиационном училище на юге Украины, в Николаеве. По-прежнему все дни были до отказа заполнены полетами.

Весна выдалась дружной. За ней пришло жаркое лето. Ярко светило солнце. И никто из нас не подозревал, что надвигается страшная война...

И вот на рассвете 22 июня кончилась мирная жизнь. Узнав, что Гитлер развязал войну, все мы, будто сговорившись, стали проситься на фронт. Посылали рапорты, а ответ один - отказ. Мы, опытные летчики, были как никогда нужны для подготовки авиационных кадров.

С юга Украины наше училище эвакуировалось в тыл. Опять летали мы в голубых просторах, над раздольными, порыжевшими от летнего зноя заволжскими степями, а мысль попасть на фронт не покидала нас.

Наступил сентябрь 1941 года. Дни стояли по-летнему солнечные, теплые. Вот в один из таких дней к нам прилетел начальник Военно-воздушных сил Военно-Морского Флота генерал-лейтенант авиации С. Ф. Жаворонков.

На аэродроме построился весь личный состав. Начальник ВВС подошел к правому флангу и по очереди начал спрашивать.

- Ваша фамилия, товарищ старший лейтенант?

- Командир звена старший лейтенант Орлов, товарищ генерал!

- Претензии имеете?

- Имею, товарищ генерал! Хочу воевать!

- Других претензий у вас нет, товарищ Орлов?

- Так точно, товарищ генерал, нет.

- Ну что ж, хорошо!.. Ваша фамилия, товарищ старший лейтенант?

- Инструктор-летчик старший лейтенант Морозов.

- У вас, товарищ Морозов, есть претензия?

- Да, товарищ генерал, - спокойно произнес Морозов, - имею.

- Какая?

- Хочу на фронт.

- Вот как?

- А у вас?.. У вас?.. - обходя строй, спрашивал генерал и неизменно получал ответ:

- Отправьте на фронт!

- Да что это, "коллективка"? - с напускной строгостью произнес генерал, обращаясь к командиру эскадрильи Марковичу. Но, подумав немного, сказал: Ваше желание, товарищи летчики и техники, мне понятно. Это желание благородное, достойное советского человека, Только я, к сожалению, удовлетворить его не могу. Вы очень нужны в училище. А потом: подумали, на каком самолете будете воевать?

- На любом, товарищ генерал, - ответил за всех инструктор-летчик Митя Селезнев.

- На любом? А вы знаете, что на освоение истребителя нужно месяца два, а временем таким мы не располагаем. Другое дело, если бы вы освоили истребитель - ну, скажем, за пять дней!