Виктор Филиппов - Воздухоплаватели

Приходится, отогрев дыханием руки, достать нож, подрезать по швам парусину. Затем Судаков выбирает момент секундного затишья и набрасывает чехол на кораблик. Есть! Теперь остается подвязать его у основания, чтобы не растрепало парусину. Удается и это. Порядок! Теперь можно немножко и расслабиться. Облегченный вздох. Сразу как-то и потеплее вроде стало, и ветер вроде подобрел, не шпыняет в бока, а лишь ласково овевает разгоряченное лицо. А хорошо-то как, черт побери, успокоясь, окинуть взглядом город сверху и набрать полные легкие свежего, еще не испоганенного пороховой гарью утреннего воздуха! Еще один полный вздох напоследок, и Судаков дает команду выбирать. Она тут же выполняется.

Теперь подоспевает и очередь альпинистов блеснуть своим мастерством. И они не заставляют себя ждать. Сноровисто натягивают на иглу гигантский маскхалат, но Володе с его командой некогда любоваться их работой. Они уже хлопочут у Инженерного замка. Здесь располагается госпиталь, но разве это может остановить фашистов? Смешно даже подумать о проявлении гуманности с их стороны, и потому замку тоже необходимы ставшие «модными» для блокадного города маскировочные одежды. И вновь подъем. И вновь Судаков — как былинка на холодном ветру. Кажется, еще один порыв — и унесет невесть куда. Только былинка эта особая — не к земле клонится, а из последних сил тянется все выше и выше — упрямая былинка.

…Проходит несколько дней, и неожиданно вызывают Судакова на Фонтанку, в Госинспекцию по охране памятников. Там зачитывают приказ об объявлении благодарности всем участникам этих необычных «абордажей» и награждают солидной денежной премией. Володе — две тысячи [25] рублей, сержанту Пивоварову — шестьсот, а красноармейцам — по четыреста. Конечно, радости много, но вопроса о Том, на что их потратить, практически не стояло: о каких покупках, о каких удовольствиях, которые можно приобрести за деньги, разговор?! Даже не слова, а взгляды каждого решают назначение этих денег — они перечисляются в фонд обороны…

— Однако еще один ас появился, — свел разговор в шутку Саид Джилкишиев, кивнув на дверь.

Все почему-то улыбнулись. Я оглянулся и увидел в ее проеме тоже жизнерадостно улыбающегося молодого лейтенанта.

— Кириков Евгений Александрович, — с несколько наигранной бравадой представился он и тут же напустил на себя крайнюю занятость. — Извините, дела. — И ушел.

Но разговор оживился, стал более непринужденным.

— Знаете, как он появился в отряде? — как бы поясняя мне причину общего оживления, начал Судаков. — В сороковом году Евгений поступил в Третье ленинградское артучилище. Успел проучиться год, а с июня сорок первого — в бой…

Вот что я узнал далее из рассказа Судакова.

За два месяца войны курсанты «прошли» в боях второй и третий курсы. Оставшимся в живых присвоили звание «лейтенант» и направили в резерв. В резерве Кириков пробыл всего четыре дня. Получив назначение в 31-й воздухоплавательный отряд, он попал в экипаж Джилкишиева.

И вот на следующий день спозаранку Джилкишиев дает своему подчиненному инструкцию по устройству аэростата наблюдения:

— Изучишь назубок.

Встретились за завтраком.

— Как инструкция? — спрашивает Саид.

— Все.

— Что — «все»?

— Изучил.

— Как это?

— Как приказано, назубок, товарищ старший лейтенант. — И Кириков пожал плечами: мол, чему здесь удивляться?!

После завтрака никто не уходил. Все с нетерпеливым любопытством дожидались, как требовательный, подчас до жестокости педантичный Джилкишиев будет гонять новичка.

— Ну что, начнем, пожалуй, — выдержав паузу, мягко, нараспев начал командир экипажа. [26]

— Как отвечать, товарищ старший лейтенант, на выдержку или по параграфам?

— С самого начала и серьезно. Здесь не цирк! — вскипел Джилкишиев. Заметнее стал его казахский акцент.

Кириков изобразил старательную ученическую серьезность и… слово в слово повторил инструкцию.

— Ай, молодец, лейтенант! — не удержался Джилкишиев.

— Я еще не то могу, — пообещал довольный собой Кириков.

Но командир экипажа хвалить своего подчиненного больше не собирался, по опыту зная, что лишние похвалы молодым лейтенантам не всегда уместны — они расслабляют волю, иногда придают и ненужную на войне самоуверенность, поэтому предложил:

— Пошли-ка на бивак.

— Куда? — изумился Кириков.

— На бивак. К месту стоянки аэростата.

Пройдя с километр, Кириков увидел поляну. Большую часть ее занимало огромное серебристое тело аэростата.