Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

На этом мы и расстались. Позже, если мы и встречались, то только на улице. Я вежливо здоровался с ней, а она демонстративно отворачивалась. Темнота, как говорил Лукьяныч, — двенадцать часов ночи!

К декабрю 1964 года моя диссертация была написана, и я доложил ее на научно-техническом Совете лаборатории Федорова. Доклад Дмитрию Ивановичу не понравился. Я, действительно, полагая, что все знаю, не отрепетировал доклад, волновался. К тому же, «пробудился» неведомо откуда, мой грузинский акцент.

— Знаете, Нурибей, вам нужно надеть бурку и папаху, прикинуться этаким диким горцем, и тогда такой доклад пройдет! А для москвича такой доклад слабоват!

Я понял свою ошибку, и после этого всегда репетирую каждый доклад, даже каждую лекцию. Иногда говорят, что экспромт покоряет слушателей. Так вот: самый лучший экспромт — это отрепетированный экспромт!

Теперь надо было доложить работу в головном институте по землеройным машинам — проклятом ВНИИСтройдормаше, которому ничего нового не нужно.

Мы с помощью молодых специалистов этого института — Малиновского, Гайцгори и Солнцевой, провели модное тогда математическое моделирование процесса копания грунта моим скрепером на аналоговых машинах. Моделирование показало полное подобие испытаниям, т. е. бесспорные преимущества новой машины. Я шел на доклад совершенно спокойным.

Но не тут-то было — я плохо знал институт, который Вайнштейн откровенно называл дерьмом. И вот после моего доклада об испытаниях, доклада Малиновского о результатах моделирования, выступил начальник отдела землеройных машин Андрей Яркин и осторожно, но непреклонно дал понять, что моя машина нашей советской промышленности не нужна. Испытаний недостаточно, математическое моделирование — как дышло, куда поворотишь, туда и вышло, да и кто сказал, что работать, как сейчас — с толкачом — это плохо? Пока скрепер ходит вхолостую, бульдозер-толкач подчистит грунт вокруг, подготовит забой.

— И вообще, не надо быть наивными детьми, если бы использование маховиков на скреперах имело хоть малейшие перспективы, такие машины давно были бы в США! — завершил выступление Яркин.

Чтож, таких машин действительно не было и, до сих пор нет в США. Но в США полно скреперов с двумя двигателями — на тягаче, как у нас, и сзади на скрепере, там, где у нас стоял маховик. США — богатая страна, она может позволить себе дополнительный двигатель в сотни киловатт. А маховик — в десятки раз дешевле, не расходует топлива, правда менее универсален. Но в то время новое запатентованное техническое решение (изобретение все-таки признали!) было бы полезным. Время энергосберегающих технологий еще впереди, и «банку энергии» — маховику здесь будет принадлежать одна из первых ролей!

Но докладом во ВНИИСтройдормаше Яркин буквально огорошил нас, представителей ЦНИИСа. Мы-то, согласовывая доклад, получили «добро» от того же Яркина. К чему было это предательство, мы не понимали.

Но тут, не выдержав, на трибуну выскочил Борис Вайнштейн. Яркин пытался, было, не давать ему слова, Вайнштейн же послал его подальше. Вайнштейн сказал, что он вначале не понял принципа действия новой машины, но теперь видит ее бесспорные преимущества. А выступление Яркина вызвано «окриком» руководства, полученным в последний момент. ВНИИСтройдормашу не нужны новые машины, институт не хочет новых разработок, ему и так хорошо.

Я советую не связываться с нашим институтом, который погубит любое новшество. Разрабатывайте ее сами и внедряйте у себя в Министерстве! — так закончил выступление Вайнштейн. Мы ушли из ВНИИСтройдормаша «не солоно хлебавши».

Но с Яркиным вышел курьез. Мы с ним должны были защищать кандидатские диссертации практически одновременно. У Яркина была очень слабая работа, и Федоров решил дать ему резко отрицательный отзыв. Об этом он сообщил мне. А потом, засмеявшись, сказал:

Поговорите с этим конъюктурщиком и скажите, что его может спасти только блестящий отзыв на вашу работу. Тогда я как бы «не замечу» его работы и не буду давать отзыва вообще. Я и не обязан это делать!

Я позвонил Яркину и мы договорились о встрече. Я, не выбирая слов помягче, изложил ему суть дела. Назавтра же был готов именно блестящий отзыв Яркина на мою диссертацию, утвержденный руководством института.

— Вот лицемеры, — подумал я, — но отзыв взял.

Теперь нужно было думать об отзыве передовой организации, и такой мог быть завод, производящий скреперы. Один был далеко — в Челябинске, а другой ближе — в Белоруссии, в городе Могилеве — завод подъемно-транспортного оборудования им. Кирова. Игорь Недорезов созвонился с этим заводом и получил согласие Главного Конструктора на рассмотрение моей работы. Мне надо было ехать в Могилев.