Осложнилось положение и у нашего левого соседа, 4-го Украинского фронта, нацеленного на Чехословакию. Он столкнулся с упорнейшим сопротивлением противника и почти не продвигался.
Во-вторых, уже в ходе операции нам пришлось убедиться, что в конце января мы недооценили возможностей противника по восстановлению боеспособности своих частей и соединений, разгромленных нами на Висле и Одере. Он делал это гораздо быстрее и решительнее, чем мы могли предполагать.
И наконец, в-третьих, наступление в задуманных первоначально масштабах очень затруднялось громадной растяжкой наших коммуникаций.
Темп восстановления железных дорог значительно отставал от темпа наступления войск. Уже к началу Нижне-Силезской операции, 8 февраля, ближайшие станции снабжения оказались удаленными от дивизий первого эшелона на пятьсот километров. Это резко ограничивало нас в боеприпасах и горючем. А возраставшее с каждым днем сопротивление противника требовало все большего и большего расхода их, намного превышая нормы, запланированные перед началом наступления.
Первые симптомы того, что операция будет протекать в усложнившейся для нас обстановке, появились ещё до того, как она началась. Но симптомы — это ещё не вся картина. Окончательную ясность мог внести только наш новый решительный удар по противнику.
А с другой стороны, по тем же первым симптомам было совершенно очевидно, что если мы откажемся от нового удара в ближайшее время, то в будущем нам придется иметь дело с вновь стабилизовавшимся фронтом противника на рубеже Одера, двести пятьдесят—триста километров от южных окраин Берлина.
Обстановка настоятельно повелевала использовать все возможности для того, чтобы опрокинуть врага, ещё не успевшего прийти в себя после наших январских ударов, и на его плечах продвинуться дальше на запад.
Какие же конкретно силы противостояли нам к началу 8 февраля 1945 года? Перед 1-м Украинским фронтом противник имел 16 пехотных, 2 легкопехотные, 1 лыжную, 4 танковые, 2 моторизованные дивизии, 7 боевых групп, 1 танковую бригаду и корпусную группу «Бреслау».
Средняя численность каждой из дивизий не превышала к этому времени пяти тысяч человек. Мы располагали также сведениями о срочном выдвижении в полосу наших действий ряда новых соединений и боевых групп. В частности, с западного фронта осуществлялась переброска 21-й танковой и 18-й моторизованной дивизий врага.
Соответственно перегруппировывались и наши войска. За девять дней, с 29 января по 7 февраля, мы создали на плацдарме севернее Бреслау ударную группировку в составе 3-й гвардейской, 13, 52 и 6-й общевойсковых армий, а также 3-й гвардейской и 4-й танковых армий.
На втором плацдарме (южнее Бреслау) сосредоточились 5-я гвардейская и 21-я армии с двумя приданными им танковыми корпусами.
А на левом крыле фронта должна была действовать третья группировка в составе 59-й армии под командованием Коровникова, 60-й армии под командованием Курочкина и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса Баранова. Ей предстояло наносить удар с плацдарма юго-западнее города Оппельн, вдоль северных склонов
Судетских гор. Все четыре общевойсковые армии нашей главной ударной группировки имели оперативное построение в один эшелон.
Чтобы с самого начала увеличить их ударную силу и добиться решительного разгрома противника в первые же дни операции, я приказал обеим танковым армиям сосредоточиться в затылок за общевойсковыми и прорывать вражескую оборону совместно с 1-м эшелоном, а затем, развивая успех, вырваться вперёд и увлечь за собой пехоту.
В данной обстановке я считал такое решение вполне оправданным. Без этого наши утомленные долгими боями и в значительной мере обескровленные стрелковые дивизии не решили бы стоящих перед ними задач, хотя в общем-то на участках прорыва нам удалось создать перевес в силах.
В группировке севернее Бреслау мы имели по сравнению с немцами следующее соотношение: по пехоте — 2,3 :1, по артиллерии — 6,6 :1, по танкам — 5,7 :1. Достаточно внушительным оказалось наше превосходство и южнее Бреслау: по пехоте — 1,7 :1, по артиллерии — 3,3:1, по танкам — 4:1. Только у нашей вспомогательной группировки, наступавшей на левом крыле фронта, соотношение сил с противником было почти равным.
Наступление началось в шесть часов утра 8 февраля 1945 года после пятидесятиминутного артиллерийского удара.
Для более длительной артиллерийской подготовки мы не располагали боеприпасами. Однако и при этом, несмотря на скверную погоду, помешавшую работе нашей авиации, главная ударная группировка осуществляла прорыв на фронте восемьдесят километров. Пехота вклинилась в оборону противника на десять — пятнадцать километров, а танковые армии за первые сутки продвинулись вперёд от тридцати до шестидесяти километров.
Читать дальше