Бронюс Яунишкис - От Альп до Гималаев

Мы миновали Александрию, широко разветвленную дельту Нила, Порт-Саид, вошли в Суэцкий канал. Появились песчаные дюны и голые скалы, опаленные зноем. Впереди было Красное море. Однажды, выйдя на палубу, я заметил, что люди оглядываются в сторону востока. Заинтригованный этим, и я стал глядеть туда же. Вдали - а может быть, только в моем воображении — появилась знаменитая священная Синайская гора. Чтя святое место, я снял шляпу и преклонил голову. Смотря на эти священные места, я ощущал большой душевный подъем. Мне казалось, что я удостоился божьей благодати.

Подошел Бартолини и уставился на меня недовольным взглядом:

— Дорогой сын, я не застал тебя в часовне. Вероятно, палуба парохода тебе дороже дома божьего?..

— Простите, синьор, но я здесь общался с господом, — отвечал я с достоинством.

— Как это прикажете понимать? — накинулся на меня Бартолини.

— Только что мы проплыли мимо Синайской горы!..

— Синайской горы?! Быть этого не может!

— Все, кто был на палубе, смотрели и видели...

— Господи, прости меня! - духовник снял шляпу и пе­рекрестился. - Я так мечтал увидеть Синай и вот просидел в часовне.

Стремясь его утешить, я сказал:

— Синьор, приближается другое священное место!

— Какое? - удивленно спросил Бартолини.

— Мекка!

— Но ведь она священна не для католиков, а лишь для мусульман. Лучше я вновь отправлюсь в часовню. И тебе, сын мой, советую так же поступить.

Расстроенный тем, что не увидел Синайской горы, ду­ховник ушел молиться. А я размышлял об исламе. Может быть, Аллах, мусульманский бог, - это все тот же христи­анский бог, только назван другим именем? Ведь и мусуль­манская и христианская религии весьма схожи. Обе' при­знают вечную жизнь, воскрешение умерших, рай, страшный ад, благодетельных ангелов и приносящих зло дьяволов. Ислам тоже считает первыми людьми Адама и Еву, признает святыми праведниками Ноя и Моисея - героя еврейского народа. Только Христа он считает не сыном божьим, а про­роком. Так, может быть, следует поклониться и Мекке, где Мухаммед начал проповедовать ислам.

В бинокль на побережье Красного моря все чаще можно было разглядеть караваны верблюдов. Верблюды раскачи­вались в такт ходьбы, на их горбах были укреплены большие ящики и другая поклажа, сидели купцы. В конце караванов, как правило, шли несколько паломников в длинных, разве­вающихся на ветру одеждах, с черными чалмами на голо­вах. По этой бескрайней пустыне паломники направлялись в Мекку.

Но вот начался сильный ветер, поднявший тучи пыли, которые заслонили побережье. Паломников не стало видно. Вернувшись в каюту, я застал духовника читающим молит­венник. У меня сорвалось с языка:

— Мы проплываем мимо арабских стран, дышим воздухом, которым дышат и мусульмане. Надо бы воздать хвалу исламу.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда вернешься из Индии, - сердито оборвал меня Бартолини, оторвав глаза от книги.

— Почему? — не понял я. — Они ведь с уважением отно­сятся к христианству, признают избранников божьих, уважа­ют Христа.

— Ты говоришь, что мусульмане относятся с уважением к христианству? — иронически усмехнулся Бартолини. — А кто изгнал католиков из Алжира, Марокко, Туниса? Кто?.. Ты это знаешь? Это ведь арабы разрушили храмы, а верующих превратили в рабов...

— Варвары!

— А ты, сын мой, еще восхищаешься ими. И не стыдно тебе? Ты же призван христианством ad majoram dei glo-riam [18].

После нескольких скучных, довольно однообразных дней плавания по Индийскому океану наш пароход прибыл наконец в Бомбей — морские ворота Индии. Когда „Викто­рия" пришвартовалась, мы, благословив друг друга, сошли на берег. Там нас встретил архиепископ Матхи - индус в бе­лом одеянии. Его лицо украшала длинная, раздвоенная, огненного цвета борода. Улыбаясь, он обнял нас, словно родных детей.

— Сам господь бог послал вас, — радовался архиепи­скоп. — Настало тяжкое время для наших миссий. Весьма не хватает хороших духовных пастырей! Весьма!

Он усадил нас в свою роскошную, удобную машину, и мы выехали из порта. Город был весь в кипучем движении, перекатывались людские толпы, человеческие голоса заглу­шал рев моторов. Звенели колокольчики двухэтажных трамваев, сигналили грузовики и легковые автомашины, пронзительно покрикивали рикши. Внезапно шум утих, все остановились, замерли. Мы огляделись... Поперек улицы медленно шествовала корова с загнутыми вверх рогами. Это она заставила всех остановиться и... поклониться ей.