Томас Майер - Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Несмотря на многочисленные недуги, Вирджиния не жалела себя – этого ей не позволял несгибаемый дух дочки миссурийского фермера. Она мечтала увидеть завершенными свои мемуары или, может быть, фильм, который расскажет ее историю. Когда ведущий рубрики светской хроники одной из газет Сент-Луиса спросил, планирует ли она написать автобиографию, она ответила: «Да, потому что я боюсь, что иначе это сделает кто-то другой». Она хотела, чтобы фильм о ее жизни поставил Майк Николс, а Гор Видал написал к нему сценарий. Может быть, кто-то вроде Джоан Вудворд мог бы сыграть ее саму, а Мастерса, предположим, Роберт Дюваль… Ее воспоминания и грезы были достаточно яркими, чтобы заполнить праздные дни.

Если телепродюсеры больше не звонят, приглашая на съемки, если издатели не предлагают крупные суммы за ее советы, это не имеет значения, утверждала Вирджиния. «Мне больше не нужен почет, – говорила она. – Мне на это плевать. Любой телепродюсер и без того понимает, какой была моя роль. Тот факт, что у меня не было диплома, – половина людей о нем даже не знает».

То единственное в области секса и любви, что еще имело для нее значение, крылось в ее собственной жизни.

Однажды днем в комнате 83-летней Изабель Смит раздался звонок, который несказанно удивил ее. Знакомый с юности голос принялся расспрашивать о ее брате, Гордоне Гарретте. Изабель давно вышла замуж и уехала далеко от Голден-Сити. Почти все ее школьные друзья отошли в мир иной. Однако сейчас в телефонной трубке звучал голос из прошлого, голос девушки по имени Мэри Вирджиния Эшельман, у которой была такая большая любовь с ее младшим братом, рыжеволосым Гордоном.

«Мэри Вирджиния позвонила, чтобы узнать, как там Гордон, что с ним сталось, – вспоминала Изабель. – И я сказала ей, что он умер несколько месяцев назад».

Впоследствии Изабель высказала предположение, что Вирджиния надеялась возобновить отношения с ее братом.

Джини часто думала о мужчинах, за которых так и не вышла замуж, и гадала, что̀ в ее жизни могло повернуться по-другому. Думала об армейском капитане, который разбил ее сердце, о судье Ное Вайнштейне, о магнате Хэнке Уолтере и – в тот самый день – о Гордоне Гарретте. Поиски некогда утраченной романтической любви казались ей нелепицей, похожей на надуманные сценарии голливудских мелодрам. Настоящая жизнь была куда сложнее, чем романы, которые она когда-то читала, сидя на грушевом дереве. Но Билл Мастерс именно это и сделал – воскресил свое прошлое. Он разрушил все, что было между ними, объявив о своих бессмертных чувствах к Доди, которую называл своей первой и единственной истинной любовью. Сидя в одиночестве в своей квартире, Вирджиния вспоминала счастливые дни юности с Гордоном – и однажды решила узнать, где он и как он. Если Билл обрел такое блаженство в конце жизни, почему бы ей не поступить так же?

Узнав от Изабель о кончине Гордона, она позвонила другой его сестре Кэролин Эванс, чтобы расспросить, как он жил. Кэролин, которой в то время было 76 лет, из вежливости согласилась поболтать о былых временах. Но она не забыла, что Вирджиния однажды разбила сердце ее брату: «У ее матери был девиз: бери лучшее, что сумеешь добыть. Мэри Вирджиния тоже была такая. Она не хотела выходить за него замуж, потому что он жил на ферме».

Но юная Вирджиния ошиблась насчет будущего Гордона Гарретта. Вторая мировая война выпихнула его, как и многих фермерских сыновей, в широкий мир. Вскоре после того как Вирджиния уехала в колледж, Гордон вступил в армию и отправился служить связистом. Так началась его 30-летняя карьера. Он работал в правительственных спецслужбах, занимаясь шифровкой и дешифровкой тайных сообщений. Во время Второй мировой он стал тайным агентом и работал на ЦРУ как криптограф. После увольнения со службы Гордон перебрался в пригород Чикаго и устроился в компьютерную фирму. В последние годы он жил в Ричленде, штат Миссури, примерно в 150 милях от Голден-Сити, чтобы быть поближе к своей младшей сестре Кэролин. Он так и не женился, в ответ на вопросы отшучиваясь: «не было времени».

В холодный, пасмурный октябрьский день Вирджиния на мгновение отвлеклась от воспоминаний, чтобы встать с кресла в гостиной, размять ноющее тело и выглянуть в окно. Она смотрела, как люди идут по улице вдоль Вашингтонского университета, в котором они с Биллом некогда творили историю медицины.

Запакованные коробки и ящики загромождали комнату. На полу стояла вставленная в раму парадная фотография Вирджинии, сделанная 10 лет назад, когда мужчины, как она говорила, еще считали ее привлекательной. Теперь, в свои 83 года, она мало что сохранила от прежнего очарования. «Мне нравится быть замужем – и мне ненавистно то, что я сейчас не замужем», – признавалась она.