Томас Майер - Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Через год после смерти Билла Джини перенесла небольшой инфаркт и беспомощно лежала на полу, пока не подоспела помощь. Она страдала диабетом, пережила приступ рака, операцию по замене коленного сустава и другие недуги, которые подрывали ее жизненные силы. Она полагалась на сына, который советовал ей, где жить и как распоряжаться оставшимися активами. «Скотт тайно управляет моей жизнью. Мне жаль, что он должен все время находиться здесь, – но он боится, что одна я умру, – объясняла она. – Он хотел бы поместить меня туда, где за мной смогут ухаживать».

Джини продала свой дом в университетском городке и перебралась в высококлассный частный дом престарелых – с рестораном, развлечениями и прокатом лимузинов. Среди обитательниц этого роскошного приюта она встретила Сильвию – женщину, на которой судья Ной Вайнштейн женился после их романа, но не стала с ней здороваться.

Временами казалось, что Вирджиния рада бы забыть прошлое. Ее старые альбомы с вырезками пришли в беспорядок и были рассованы по коробкам. Она уничтожила аудиозаписи секс-терапии и документы из института, которые долго хранила. Роберт Колодны, узнав об этом, пришел в ужас. Были утрачены все аудиопленки с сеансами, истории болезни сотен пациентов, чьи дисфункции, несомненно, могли бы изучать студенты медицинских школ, терапевты и летописцы культурных нравов Америки XX столетия. «Думаю, это было сделано из-за злости на Билла за то, что он ее бросил и все испортил», – с отвращением говорил Колодны.

Хотя Джини пыталась забыть Билла, ее гнев на него выплескивался наружу при любой возможности. Обвинения, которые она произносила в кругу знакомых, все больше расходились с тем, что она рассказывала на публике. Во время телевизионного интервью для программы «Биография» в середине 1990-х годов Джини казалась благодарной Мастерсу за то, что он дал ей в жизни такую уникальную возможность. Но наедине с друзьями она проклинала его как опасного интригана, обманом и лестью добивавшегося от нее всего, что он хотел. Она злилась на него за то, что он создал ее образ, контролировал ее действия, ее эмоции – в большей степени, чем она в то время сознавала. Она винила его в том, что он блокировал ее попытки получить диплом о высшем образовании; что крал ее время у ее детей, когда они вдвоем корпели в лаборатории; что использовал ее как клин между своей первой женой Либби и их детьми; что вечно мешал ей обрести прочное счастье с другим мужчиной. Только еще один человек в ее жизни обладал такой властью над ней, говорила Джини. «Он манипулировал мною точно так же, как мама – похвалой и наказанием, наказанием и похвалой, – рассказывала она. – Он любил довести меня до слез, чтобы потом утешить».

Боль от развода принуждала ее мысленно переписывать завершение их отношений. «Доди ужасно ревновала ко мне, – уверяла она. – Он где-то откопал ее, когда я развелась с ним. Это было так смехотворно и жалко! Он так любил возрождать прошлое!..». Джини только фыркала при любом предположении, что она, возможно, все еще любит Мастерса.

Социальная изоляция Джини усилилась, когда давние друзья в Сент-Луисе больше не смогли выносить ее желчные высказывания о Мастерсе. Колодны во время их телефонных разговоров тоже уставал от ее жалоб, но ему было жаль ее. Он знал, как много Джини на самом деле значила для успеха всего дела. Не упуская случая покритиковать ее недостатки, Колодны все равно соглашался, что Билл своим отношением унижал ее.

Открытия в области физиологии, сделанные Уильямом Мастерсом, были медицинским триумфом, ведущим к долгожданному научному пониманию функционирования человеческого тела во время акта продолжения рода. Но природный гений Вирджинии Джонсон находил применение этому знанию в работе с каждым пациентом. Колодны поражался ее способности сплетать вместе нити, взятые из фрейдистского психоанализа, теорий социальных гигиенистов, бихевиористов, когнитивных терапевтов, урологов, неврологов, брачных консультантов, фармакологов, энтузиастов природы и феминисток, чтобы соткать цельное полотно. Ее интуитивное знание человеческой природы, ее готовность экспериментировать привели их терапию к успеху, улучшив жизнь огромного числа людей на всем земном шаре. «Джини была, как минимум, равным партнером, – говорил Колодны. – Она заставляла Билла задумываться о множестве вещей, которых он попросту не сознавал».

Тех, кто хорошо ее знал, возмущала несправедливость в судьбе Вирджинии Джонсон. Как могло такое случиться, что одна из самых замечательных женщин Америки XX столетия оказалась в безвестности? Как она могла остаться настолько недооцененной? Куда подевались феминистки семидесятых и уверенные женщины «поколения X», те, что подражали «Сексу в большом городе» и посылали SMS мужчинам с предложением поехать за город на уикенд? Эти искушенные жительницы больших городов – так же как и любая консервативная жена из предместья, которая тайком заглядывала в книги Мастерса и Джонсон, – были у нее в долгу больше, чем могли себе представить. Джини деятельно выступала в защиту равенства женщин в самой интимной сфере жизни. Однако ее собственная судьба сложилась так, что она стала еще одной жертвой, пострадавшей от пренебрежения мужского мира.