Эрнст Юнгер - Семьдесят минуло - дневники. 1965–1970

Поскольку и обратный путь месье Пьер проделал в лихом темпе, мы подоспели в «Коломбо» прямо к ужину.

Нам пришлось спешно попрощаться; домой нас позвало известие о смерти. Таким образом, нам не удалось посетить северную часть острова, виноградный край, а также местность вокруг Порто Веккьо, как мы планировали. Но когда-нибудь мы с удовольствием вернемся сюда еще раз.

Ввиду забастовки выбраться отсюда оказалось непросто. Мы основательно застряли на острове, оказались embouteillés [346]и должны были просочиться через бутылочное горлышко. Зажатые в клещи, мы смогли увидеть обратную сторону островного мира, которую приезжий обычно не замечает, — тесные узы, связывающие всех местных жителей. Стоит только одному чего-то добиться, как сразу находится дело для каждого, а в любом затруднительном положении выручает друг, деверь, доверенное лицо.

Так получилось с нами. Наш хозяин, синьор Милелли, сел к телефону; у него был compére [347]в аэропорту. Тот, не поднимая тарифа, выписал нам свидетельства. Дядя синьора Милелли рано утром повез нас в Аяччо. Быстрее покинуть остров мы просто не могли; а вот в противном случае пришлось бы потерять несколько дней.

Но не следовало забывать и о скрытой причине такого удачного исхода: нашего присутствия требовали мертвые. Об этом можно только догадываться; особенно сильно я ощутил это тогда на Кавказе, когда пришло известие о тяжелой болезни отца. Я приготовился к бесконечному путешествию по железной дороге и уже сидел в поезде, как его неожиданно отменили, поскольку сообщение с Ростовом оказалось прерванным. За ужином мне передали от Кляйста [348]и, как будто между прочим, «мой» авиабилет. Отец умер, когда я ехал в Армавир. Мне привиделось его преображенное лицо [349]. Ровно за год до того оно мне приснилось в Париже. Проснувшись среди ночи, я записал себе день и час.

В таких случаях нас должна удивлять не точность даты. Скорее следует видеть в ней подтверждение того, что календарный год обладает реальностью, превосходящей астрономические расчеты.

Мертвые всегда тут. В сознании наших всемогущих средств мы слишком легко забываем их присутствие и вместе с тем наше служение. Их сообщения настигают нас быстрее и надежнее, чем через эфир. Им не требуется текст, поскольку они касаются нас на уровне бессловесного. Их послание не является для нас неожиданностью.

Кокто как-то рассказывал мне, что англичане в Индии, чтобы передать известие быстрее, чем по телеграфной линии, пользовались туземными средствами коммуникации. Как раз это я бы назвал профанацией. Все, что напоминает стояние и толкотню у коммутаторов и направлено на выигрыш во времени и в скорости, вредно. Используя, как спиритисты, исключительно механические методы, ты игнорируешь царство мертвых. На дурацкие вопросы приходят соответствующие ответы.

Знание, как семпервивум [350]над безднами, растет на краю ночи и снов. Границы благоприятнее для его получения и передачи. То же касается и сна жизни. Могучий призыв умирающих, который слышат в первую очередь матери, часто находит подтверждения.

Мы снова ехали по крутым серпантинам вдоль скал, ущелий и зубцов Каланша. Краснота их оттенялась и усиливалась синим фоном моря и неба. Вздымающийся вертикально гранит отовсюду влечет альпинистов. Он очень гладкий; особую опасность представляет спуск. При восхождении не следует взбираться слишком быстро.

Среди заливов в глубине Сагонский залив напоминает о городе, который дал ему имя. Он пришел в упадок, и гавань его обмелела, однако пестрые палатки, точно первые ласточки, возвещают новую весну.

Корсика может похвастаться не только императором, но и папой, который был родом из городка Сагоне. Звали его Формоз [351], и в 891 году он взошел на апостольский престол. Он короновал императора Арнульфа Каринтийского. Правда, он входит в число пап, чье правление вошло в историю как правление «порнократов» [352].

В деятельности Формоза и в распрях того времени многое остается темным; кажется, видение Ницше «Чезаре Борджиа в роли папы» уже тогда было близко к исполнению. Широко расцвело, должно быть, изготовление отрав; это значит, что и Арнульф тоже пал их жертвой. Вероятно, ему дали напиток, который начал его отуплять, а потом постепенно разъедал его внутренности, так что три года спустя он сошел в могилу в Германии. Причиной отравления послужила кровавая расправа, учиненная Арнульфом среди противников Формоза из римской аристократии; от оставшихся в живых он требовал присяги на верность.