Алексей Исаев - Георгий Жуков - Последний довод короля

Пересмотр сражения за Сталинград начался вместе с преувеличением роли обороны. Точно так же, как был выдвинут тезис о необходимости планирования стратегической обороны в преддверии войны с Германией в 1941 г., были переназначены главные участники сражения на Волге. Многоплановая битва за Сталинград, разворачивавшаяся не только в самом городе, но и в его окрестностях, стала потихоньку сжиматься до боев на улицах самого города. С точки зрения понимания войны на бытовом уровне такая концепция была проще. Остановка немецких войск вследствие увязания в уличных боях не требовала дополнительных объяснений для не владеющего специальными знаниями человека. Поэтому новое прочтение быстро завоевало популярность. Версия миграции сражения от «бессмысленных контрударов» к относительно безопасной норке в подвале разрушенного дома была проще и легче усваивалась и распространялась. Необходимость защищать «дом Павлова» казалась очевиднее необходимости куда-то наступать и подниматься в контратаки. До полнейшего идиотизма и абсурда эта версия была доведена Голливудом. Сталинград теперь стал своеобразным конвейером: посадка на баржи, переправа под огнем, «оружие добудете в бою», атака людской волной и т.д.

В действительности ключевой точкой в сражении века на Волге были не улицы полуразрушенного города, а голая степь к северо-западу от Сталинграда. Там не было каких-то заметных пунктов, именем которых можно было назвать отличившиеся дивизии. В этой безжизненной степи не было ориентиров, за которые мог зацепиться взгляд, что постоянно порождало потери [319] ориентировки наступающими войсками. Удаленным от цивилизации пространствам суждено было стать ареной «Вердена» нового времени – позиционной «мясорубке» с применением танков, реактивной артиллерии и авиации. Г. К. Жуков участвовал именно в этой части сражения за Сталинград, незаслуженно забытой в хрущевскую и брежневскую эпоху.

Еще в советское время командующий 1-й гв. армией К. С. Москаленко указывал на промахи и пропуски в описании Сталинградской битвы: «Эти важные обстоятельства, к сожалению, ускользнули от внимания авторов ряда исследований, посвященных битве под Сталинградом. В результате осталась по существу нераскрытой одна из блестящих страниц эпопеи города на Волге – удар левого крыла Сталинградского фронта в первой половине сентября 1942 г. Более того, в некоторых публикациях бросается в глаза стремление оценить результаты этого удара, исходя из вышеупомянутой идеи выхода 4-й танковой, 24-й и 1-й гвардейской армий на рубеж оз. Песчаное – Мариновка – Новый путь – Верхне-Царицынский. Так поступили, например, составители уже упоминавшейся книги «Великая победа на Волге». Как и следовало ожидать, это привело их к глубоко ошибочному заключению о том, что наступление названных армий «успеха не имело» {150}. Но даже всесильный маршал Москаленко, заместитель министра обороны СССР, не мог переломить тенденцию примитивизации истории сражения, в котором он принимал непосредственное участие. Сталинградская битва стала прочно ассоциироваться с горами битого кирпича, пустыми глазницами выгоревших дотла зданий, уличными боями и снайперами. [320]

Взлелеянные в ГлавПУРе легенды, как и следовало ожидать, были в наше время использованы против Г. К. Жукова. Любое искажение действительности, пусть даже во имя благой цели, бумерангом бьет по тем, кто эту действительность лакировал и приукрашивал. Отодвинув на второй план важные события на северном фланге обороны города, мы неизбежно сдвигаем в тень роль Жукова. Результат, как говорится, на лице. Владимир Богданович пишет:

«Под Сталинградом были решены две задачи.

Первая: остановить бегущие советские войска и создать новый фронт. Эта задача была решена в июле и августе 1942 года без участия Жукова.

Вторая задача: прорвать фронт противника и окружить его войска в районе Сталинграда. Эта задача решалась 19-23 ноября 1942 года. И тоже без участия Жукова. Во время выполнения и первой, и второй задач Жуков штурмовал Сычевку» {151}.

Надо сказать, что с хронологической последовательностью событий у Владимира Богдановича всегда было из рук вон плохо. В отношении Сталинградской битвы он остался верен себе. Во-первых, между августом и ноябрем есть еще два месяца – сентябрь и октябрь. Что происходило в этот период, В. Суворов умалчивает. Если все было так замечательно, план контрнаступления появился еще 30 июля, то что мешало провести его в сентябре 1942 г.? Может быть, ноября советское командование ожидало в надежде на помощь величайшего русского полководца всех времен и народов, «женераль Мороз»? Во-вторых, устойчивость фронта, «созданного» в воображении В. Суворова, была нарушена в конце августа 1942 г. Произошло буквально следующее. 23 августа 1942 г. части XIV танкового [321] корпуса вскрыли плацдарм, захваченный ранее на восточном берегу Дона, и устремились к Сталинграду. Вскоре они вышли к Волге, рынку и стенам Сталинградского танкового завода.