Алексей Исаев - Георгий Жуков - Последний довод короля

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить» {45}.

Я намеренно даю текст Директивы № 1 по разным источникам, чтобы читатель мог себе представить частоту ее цитирования в отечественной историографии 1941 г. Легко видеть, что Владимир Богданович выдернул из нее только пункт «д» и предложил сделать вывод, что «Жуков в 0 часов 25 минут 22 июня отдает приказ войскам на провокации не поддаваться и никаких мероприятий не проводить». Войскам не рекомендовалось проводить никаких других мероприятий, кроме пунктов а) – г), которые сами по себе были достаточно емкими и недвусмысленными: «привести в боевую готовность», «рассредоточить», «занять огневые точки». Директива передавалась шифром вместо кодового слова, т.к. в ней еще наличествовал сдерживающий элемент «на провокации не поддаваться». Простой [110] ввод в действие плана прикрытия мог быть опасным, т.к. он содержал указания вида: «во взаимодействии с наземными войсками уничтожить наступающего противника и не допустить прорыва его крупных механизированных сил». Соответственно, «поддаться на провокации» могли не пехотинцы или артиллеристы, а летчики. И так до войны имел место случай, когда увлекшийся преследованием нарушителя границы советский летчик-истребитель оказался в воздушном пространстве немецкого генерал-губернаторства.

Кроме того, в плане прикрытия было указание: «Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным группировкам войск, железнодорожным узлам и мостам нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника». Несмотря на уточнение, что «перелет и переход государственной границы нашими частями может быть произведен только с разрешения Главного Командования», не исключались инциденты на земле и в воздухе, которые потом невозможно было бы отыграть на дипломатическом поприще.

После того как война была объявлена де-юре Шулленбургом и началась де-факто ударами авиации и артиллерии по советским войскам и аэродромам, проявлять осторожность уже не имело смысла. Соответственно, в Директиве № 2, написанной в восьмом часу утра, было сделано только одно уточнение: «На территории Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать». Никаких ограничений по ведению огня уже не было. Иногда текст Директивы № 2 дается с уточнением п.1: «впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить» – со ссылкой на фонд 208 ЦАМО. Фонд 208 архива объединяет документы штаба Западного фронта, и, соответственно, данный оборот является уже отсебятиной, добавленной [111] Д. Г. Павловым. В исходном тексте, публикуемом со ссылками на фонды центрального аппарата Красной армии, этой фразы нет.

Помимо снятия ограничений на ведение огня Директива № 2 требовала: «Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск». Первое сражение войны, длившейся долгие 1418 дней, началось, и нужно было оценить масштабы бедствия. [112]

Одной из главных проблем людей, который представляют нам «сенсационные» версии событий 1941 г, является незнание фактического материала по изучаемому вопросу. Пробелы в знаниях дополняются выдумками, и на выходе получается совершенно фантастическая картина. Понятно, что выводы из этой ненаучной фантастики практического значения не имеют. Лидером и законодателем мод пока остается В. Суворов. Чаще всего повествовательные тексты Владимира Богдановича напоминают ответы не подготовившегося к экзамену студента, стремящегося уверенно и без остановки молоть какую-нибудь ерунду. Студент надеется на то, что на замученного предыдущими лоботрясами преподавателя произведет впечатление не сам ответ, а непробиваемый апломб отвечающего. Точно так же В. Суворов пытается задавить неискушенного читателя своими вальяжными рассуждениями псевдоэрудита. Взваливая на Жукова ответственность за разгром армий особых округов, Владимир Богданович пишет: «Войска приграничных военных округов, которыми командовали Павлов, Кузнецов, Кирпонос, Черевиченко, были выдвинуты к самым границам и попали под внезапный удар, не успев по тревоге добежать до своих танков и пушек. Случилось это не оттого, что глупенькие командующие фронтами по своей воле согнали миллионы солдат к границе, а потому, что так приказал [113] начальник Генерального штаба генерал армии Жуков. Аэродромы приграничных округов были вынесены к границам и до пределов забиты самолетами. Там самолеты в своем большинстве и сгорели, не успев подняться в воздух. Случилось это не по прихоти Павлова, Кузнецова или другого командующего округом, а по приказу начальника Генерального штаба Жукова» {46}. Не загипнотизированный апломбом В. Суворова читатель «Тени победы» сразу с удивлением спросит: «Что означает «не успели добежать»?» В полемическом задоре Владимир Богданович нарисовал поистине фантастическую картину. Вдоль границы стройными рядами стоят танки и пушки, которые в первые часы нападения попадают под некие «лучи смерти», мгновенно уничтожающие их до прибытия экипажей и расчетов. Не будем забывать, что KB, T-34 и Т-35/Т-28 в текстах В. Суворова – это неуязвимые монстры, которые можно достать только «лучами смерти». Видимо, по мере углубления в советскую территорию немецкие войска удалились от массивных стационарных установок с «лучами смерти» и вынуждены были сильно страдать от атак Т-34 и КВ.