Nikki Sixx - The Heroin Diaries. A Year in the Life of a Shattered Rockstar.

Как другие ребята умудряются колоться в туре? Я не хочу знать, я собираюсь завязать с этим, я смогу. Может будет хреново, но скоро это закончится. Я надеюсь, что не буду опять звонить Бобу. У меня есть план, и я только что позвонил Джейсону …

19:00.

Джейсон только что уехал, и все прошло как надо. Я объяснил ему, что должен стать чистым перед туром Motley в следующем месяце. Я подсчитал, что трачу сейчас больше 500 долларов в день на героин … кокс, мне просто нужно остановиться. Мой план состоит в том, чтобы с каждым днем снижать дозу, затем, когда я достаточно уменьшу ее, продолжать с метадоном и отказаться полностью. Так что он привез свои весы, и мы сделали 30 пакетиков с дурью, каждый меньше, чем предыдущий, рядом с каждым новая игла. Нам потребовался час …, мне потребуется примерно неделя, чтобы очиститься. Когда мы все сделали, это было похоже на полк наркотиков, режим …, это было похоже на армию.

Завтра начнется прекрасный новый мир…, уходя, Джейсон пожал мне руку и высказал свою надежду, что я справлюсь. Да, точно…

ДОК МакГИ: Никки всегда выдумывал фантастические способы соскочить с иглы, лишь бы не ложиться на реабилитацию. Однажды в 1986, он с Николь, его бывшей подругой, решили, что смогут пройти курс детоксикации за пять дней в моем доме. Те пять дней были подобны гребаному году. Никки был настолько болен — я должен был постоянно держать дома ванну с горячей водой, потому что у него были сильнейшие судороги.

И Николь была та еще штучка. Она продолжала думать, что Никки хочет ее убить. Однажды Никки вошел в мою спальню под утро и сказал, «Чувак, ты должны зайти к Николь». Я вошел в их комнату, и она красилась. Она сказала, «мне нужно на фотосессию», и я сказал, «Посмотри в зеркало — кто захочет фотографировать вот ЭТО в три часа утра?»

Она посмотрела на меня и начала рыдать, и спросила у меня швейную иглу, просто швейную иглу, потому, что ей станет лучше, если она воткнет ее в руку. Это было на второй день из пяти — и, поверьте мне, лучше не стало.

БОБ ТИММОНС: я помню эту детоксикацию, о которой говорит Док. Как мы и предполагали, это была неудачная идея. Только Никки мог подумать, что сидя в горячей ванне у Дока и поедая леденцы, он сможет очиститься от героина за два дня. Я – наркоман со стажем и поверьте мне – все не так просто.

5 мая 1987.

Вэн Найс, 20:00.

Я чувствую себя довольно неплохо, учитывая, что снизил дозу. Я спасался от своей жажды валиумом и клюквенной водкой…

7 мая 1987.

Вэн Найс, 21:30.

Том приехал из Айдахо на несколько дней. Меня это пугает. Я люблю Тома, и мне приятно его видеть, но я не могу позволить ему видеть меня в таком обдолбанном состоянии, как сейчас…, но это здорово, что мы остались близки и он никогда не напоминает мне о тяжелом времени после похорон Ноны. Я уважаю его за это. Я собираюсь быть сильным для него.

Я израсходовал больше своей заначки, чем думал. Я скатываюсь.

НИККИ: в детстве я провел месяцы и даже годы, живя со своим дедушкой Томом и бабушкой Ноной в Айдахо и Техасе, когда почувствовал, что безразличен своей матери. Том строгий, но справедливый, хороший человек, и я был невероятно близок с Ноной, которая любила меня и относилась ко мне лучше матери. Она всегда прощала меня, и я мог быть совершенно гребаным диким ребенком.

Нона заболела в 1986, и я проигнорировал это. Когда она умерла, и Том мне позвонил, земля ушла у меня из–под ног, но я был настолько трахнут, что не мог даже плакать. Я собирался полететь на похороны, но был слишком обдолбан и пропустил время отлета. Я должен был встретиться со своим прошлым, встретиться с матерью и провести время с семьей, из которой сбежал. Было слишком много проблем. Они оставили меня, и я оставил их.

Звонили люди, говорили, что я должен был приехать, но я не слушал их. Я любил свою бабушку, и она была очень важна для меня, но я не мог справиться с этим. Вместо этого я разбил трубку, стыдясь и чувствуя себя виноватым, и написал «Nona», песню для нее, которую мы включили в Girls, Girls, Girls. В моем гребаном состоянии, это было лучшее, что я мог сделать.

ДИАНА РИЧАРДС (DEANA RICHARDS): Никки разбил мне сердце, говоря, что я не заботилась о нем в детстве. Я любила его больше жизни, и люблю до сих пор. Я все время хотела рассказать ему правду, но у меня никогда не было возможности – и правда в том, что моя собственная семья, моя мама и мои сестры, объединились против меня, чтобы отнять Никки.

Я не знаю, когда это случилось. Я была так наивна. Ты не можешь понять, что твоя семья сможет так поступить, но они отняли Никки. Они добились этого постепенно. Сначала они говорили мне отправить Никки к ним на выходные. Затем они просили, чтобы я оставила его на несколько недель, или на месяц, потому что по их словам, рядом с ним должен быть мужчина и оказывать мужское влияние.