Виктор Андриянов - Гейдар Алиев

Вспоминая этот эпизод, Гаврилов замечает, что у Алиева было очень развитое эстетическое чувство. Он профессионально оценивал архитектуру, разбирался в изобразительном искусстве, театре. Потому-то и тянулись к нему известные деятели искусства — Кара Караев, Ниязи, Муслим Магомаев, Таир Салахов. Кстати, Салахов, вице-президент Российской академии художеств, написал прекрасный портрет Президента Азербайджана.

Любопытная история в этой связи вспоминается Александру Гаврилову. Посмотрел он спектакль «Двое на качелях» — не по приглашению, а как обычный зритель, с билетом, купленным в театральной кассе. Наутро звонок:

— Здравствуйте, Александр Тимофеевич, это Табаков.

— Здравствуйте, Олег Павлович.

— Мы с вами не знакомы, но я вам позвонил, чтобы спросить, понравился ли вам спектакль.

Гаврилов, соображая, чем вызван звонок мэтра, ответил, что как зрителю спектакль ему понравился, но официальные оценки, которые, видимо, хотел бы услышать его собеседник, он давать не готов.

— А Гейдару Алиевичу вы рассказали о своих впечатлениях? — вкрадчиво поинтересовался любимец публики.

— Нет, он меня об этом не спрашивал. Но если вы настаиваете, я расскажу.

— Да-да, очень интересно было бы узнать мнение Гейдара Алиевича.

При случае Гаврилов пересказал шефу этот разговор. Алиев рассмеялся:

— А если он вам еще раз позвонит, что вы скажете? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Скажите, что я этот спектакль не смотрел, никаких отрицательных эмоций высказывать не буду.

Эмоции высказывали деятели от культуры. Алиев же хотел подчеркнуть, что он в экзекуции над театром не участвует.

Творческие люди знали об этом и нередко обращались к Алиеву за помощью, хотя непосредственно культурой он не занимался. Репертуарная политика, творческая сторона — считались по другому ведомству. Совмин же отвечал за материальную сторону культуры — Алиев вместе с Рыжковым детально занимались Большим театром, развитием книгоиздания, кинематографии…

В почте Алиева однажды оказалось письмо известного киноактера Армена Джигарханяна: он просил помочь с квартирой. Алиев направил письмо председателю Моссовета Промыслову; не перекинул, а именно направил — с просьбой помочь.

Через два месяца Армен Борисович перезвонил Гаврилову: передайте, пожалуйста, мою огромную благодарность Гейдару Алиевичу.

Заглянем теперь с помощью Бориса Николаевича Ельцина на строго-настрого закрытую для всех непосвященных «кухню» Политбюро. Что там происходило?

«Заседания начинались обычно так. Члены Политбюро собирались в одной комнате. Кандидаты как вторая категория состава Политбюро и секретари ЦК как третья, выстроившись в ряд, ждали в зале заседаний, когда появится Генеральный. За ним шли все остальные члены Политбюро по рангу.

…Здесь, на вершине, так сказать, на партийном Олимпе, кастовость соблюдалась очень скрупулезно.

Итак, заседание Политбюро объявлялось открытым. Горбачев практически не спрашивал, есть ли у кого-то замечания по повестке дня. Начиная заседания, мог поделиться какими-то воспоминаниями, где, что он видел, в том числе и в Москве. В первый год моей работы первым секретарем горкома партии такого обычно не было, а во второй год он все чаще начинал именно с этих вопросов: то-то в Москве не так, то-то плохо, давал мне, так сказать, внутренний, эмоциональный настрой.

Дальше начиналось обсуждение какого-то вопроса. Например, кадры, утверждение министров, с которыми перед этим иногда разговаривал Горбачев, а иногда вообще не беседовал, сразу будущего министра вызывали на Политбюро…. Обсуждение любого вопроса начиналось с предварительного знакомства с материалами повестки дня заседания Политбюро. Но, на мой взгляд, давали их поздновато. Иногда, правда, знакомили за неделю, но чаще — за сутки-двое, и потому изучить глубоко вопрос, касающийся принципиальных сторон жизни страны, за такой срок практически невозможно. А надо было бы посоветоваться со специалистами, обсудить его с теми, кто владеет данной проблемой. Но времени давалось мало, то ли специально, то ли из-за недостаточной организованности.

…Обычно вводное слово произносил Горбачев, делал это он всегда пространно, иногда приводил в подтверждение своих мыслей кое-какие письма, которые ему готовили, он читал одно, второе. Вся эта прелюдия обычно предопределяла итоги обсуждения проекта постановления, подготовленного аппаратом. Поэтому так и получалось, что аппарат на самом деле ведал всем. Члены Политбюро чисто формально участвовали в обсуждении этих вопросов.