Виктор Буганов - Булавин

Царь и Меншиков, занятые борьбой с Карлусом, следят внимательно и за донскими делами. Царю кажется, что все там закончено, бунтари усмирены. В начале октября он шлет Долгорукому указ:

— Ежели ты дело свое на Дону окончал, тогда б оставить на Воронеже столько, сколько из ваших полков надобно, а з остальными полками шел бы к Москве, не мешкав.

Однако Долгорукий, только что говоривший о разгроме Голым Бильсова полка, выражает сомнение:

— И по вышеписанному случаю за воровством вора Голово к Москве итти опасен от Вашего величества гневу. И на сие мое доношение требую от Вашего величества указу.

Меншиков же узнал от Шидловского о разорении его бригадой и другими полками городков по Северскому Донцу по приказу Долгорукого:

— И, будучи в тех донецких юртах, которых городков по Донцу люди во время нашего приходу сели было в осаде и чинили с нами бой, а по указу (Петра. — В. Б .) довелось опустошить, достав те городки, не только поселение, но и хлеб, все без остатка выжгли и разорили, а именно 6 городков. И самих пущих воров переловили и отослали в полк к нему, лейб-гвардии маеору. А других таких же воров многое число показнили, и перевешали, и на каторгу послали; а прочих выслали в старые места, хто откуда схож.

Каратели действовали без пощады, проходили огнем и мечом по станицам, принявшим активное участие в восстании, новопришлых отсылали в прежние места. Жителей тех городков, которые не велено было сжигать и разорять, приводили к присяге, обнадеживали царской милостью, но «заводчиков» и отсюда забирали для расправы. Шидловский напоминает светлейшему князю, что при нем в армии служат донские, черкасские казаки, которые неизбежно узнают о том, что происходит у них на родине:

— Многие отцы их и свойственники показнены и повешаны, и на каторгу разосланы, домы их без остатку разорены и жон их разослали по городам, хто откуда бежали. А иные жоны их побежали на Кубань с вором Некрасовым, а иные з Голым на Медведицу.

Шидловский считает, что с этими казаками нужно иметь предосторожность:

— Извольте о сем пространно разсудить: ежели они придут ведомы, чтоб не уросло от них какого зла. Мню, чтоб там им сыскать новое где поселение. А естьли и отпущать, — разве изволишь отпустить самих черкаских жителей, только те домы совсем целы. А юртовские мало хто своего дома сыщет цела.

Долгорукий в это время преследовал Голого и других повстанцев. С Коротояка он подошел к Донецкому городку. «Чрез языков» (пленных) узнал, что Голый ушел вниз по Дону к Усть-Хоперскому городку с четырехтысячным войском — против распопинского атамана Извалова, который снова собрал против него казаков из городков Усть-Хоперского, Усть-Медведицкого и Распопинского. Атаман, взявший с собой по половине казаков из станиц — с Донецкой до Усть-Хоперской, с дороги прислал «загонщиков», чтобы они собрали и привели к нему другую половину. Долгорукий, снова «покиня обоз и пехоту», с одной конницей поспешал к Донецкому городку. Пришел утром 26 октября. В нем «засели в осаде насмерть» до тысячи человек — казаки, бурлаки и прочие. Каратели пошли на приступ:

— Воры донецкие, — писал князь царю, — сели в осаду и палили ис пушак и из мелкого ружья стреляли. И я пошол з двух сторон.

Пушечная и ружейная перестрелка длилась часа полтора. Долгорукий в конце концов взял верх:

— И милостию божиею их, воров, розбил и что было их воровского собрания, — побили; и многие в Дон метались и потоплись; а драгуны побили их, воров, на воде и живьем взяли с полтораста человек, тех всех повесили. А донецкого атамана Викулки Колычова брата ево родного Микитку да наказного атамана Тимошку Щербака четвертовали и поставили на колья. А Донецкой, государь, весь выжгли.

После беспощадной расправы над повстанцами в Донецком Долгорукий, узнав, что Голый перешел в Букановскую станицу, недалеко от устья Хопра, планирует идти на него через Казанскую станицу, чтобы подойти к его лагерю с севера. А с юга сюда же приказывает поспешить Извалову с устья Хопра и походному атаману, который шел из Черкасска.

Но встретились противники не у Букановской, а у Решетовской станицы, около того же Донецкого городка, ставшего в октябрьско-ноябрьские дни центром движения. Голый имел войско в семь с половиной тысяч человек, в том числе пять с половиной тысяч пришли с Айдара, две тысячи привели два атамана: Прокофий Остафьев из Качалинской станицы, недалеко от Паншива-городка, и Зот Зубов из Федосеевской станицы, с нижнего течения Хопра. В войске Голого были также солдаты и работные люди из полка Бильса. Долгорукий имел 4200 человек регулярного войска. Правда, он считал, что у Голого не более 4 тысяч человек.