Василий Лавриненков - Возвращение в небо

С помощью карты я сориентировался на местности, определил, сколько проехали, приказал остановиться. Судя по звуку взрывов и выстрелов, нам следовало уже сворачивать в сторону. Свернули. Несколько километров ехали проселком. Вдали открылась заснеженная равнина, за ней - темнеющий лес. Черные воронки свидетельствовали о недавнем бое. Остановились среди поля. Место, подходящее для аэродрома. Но как проверить состояние всей интересующей меня площадки? Грузовая машина из БЛО, ехавшая за нами, где-то отстала и неизвестно когда прибудет.

- Давай, Вася, пройдем вон к тому пригорочку, - предлагаю я.

Погорелый, прищурившись, смотрит мне в глаза:

- А не лучше ли обождать саперов?

- Нет, ждать не можем. Вперед, Вася!

Место оказалось хорошим, поле - лучше не найдешь. А тут как раз подъехал и наш грузовик. Я распорядился, чтобы инженер БАО готовил летную полосу. А мы с Погорелым направились к стоявшим в стороне одиноким домикам.

Уныло выглядит жилище без людей. Мы заглянули в несколько домов - нигде ни души, все брошено. Нам было известно, что геббельсовская пропаганда запугивала население "жестокостью" большевиков. И теперь увидели, как подействовала эта пропаганда.

Решили заглянуть в большой сарай: судя по его размерам, туда можно было бы ставить машины. Я открыл дверь и отпрянул: в сарае было полно народу.

Люди молчали. Мы с Василием подошли ближе. Я не знаю немецкого и попытался объяснить жестами, что мы никого не тронем. Меня поняли. Кое-кто даже улыбнулся в ответ. Я указал на дома, предложил туда возвратиться.

В феврале бои отличались особой жестокостью. Окруженные, прижатые к морю, блокированные с воздуха, фашистские войска оказались в том же положении, как в свое время армия Паулюса в Сталинграде. На помощь им прибыла новая авиагруппа отборных асов, чьи самолеты были украшены драконами и червонными тузами. Над Кенигсбергом шли многоярусные тяжелые бои нашей авиации с авиацией неприятеля.

Вскоре мы перебрались еще ближе к фронту, на бывшую базу люфтваффе. Здесь же приземлился и полк "Нормандия-Неман". Французские летчики расположили свои "яки" по одну сторону полосы, мы свои "лавочкины" - по другую. Жилые помещения также распределили поровну.

В просторных ангарах с открывающимися и закрывающимися с помощью электромоторов воротами стояли в полном порядке немецкие самолеты различных марок. Среди них - и самолет для туристов "Мессершмитт-108", вокруг которого сразу собралась толпа авиаторов. Привел своих летчиков и Луи Дельфино.

- На таком "мессере" я согласен хоть сегодня вернуться в Париж! воскликнул он.

- Если бы фашистские зенитки не угощали нас горячим свинцом, - дополнил кто-то из его друзей.

Подогреваемая снизу бетонированная полоса была всегда чистой и сухой, поэтому оба наших полка могли взлетать в любую погоду. На Кенигсберг ходили в те дни и "петляковы", и "ильюшины", и даже транспортные Ли-2. Все они засыпали бомбами защищенные бетоном и железом вражеские артиллерийские батареи. Этим же курсом летали и наши полки. Навстречу нам с последних аэродромов, расположенных в районе окружения, то и дело поднимались "мессершмитты" и "фокке-вульфы". Взлетая в сторону моря, они набирали высоту, а затем из-за облаков или со стороны солнца нападали на наших бомбардировщиков. Мы старались перехватить вражеские машины еще над морем, но иногда они прорывались сквозь заслоны. Однако в любом случае бои проходили быстротечно. Фашистские истребители, завидев нас, убирались, давая возможность вести огонь своим зенитчикам. Кстати сказать, ни до ни после я не встречал такой плотности зенитного огня, как над Кенигсбергом.

...Только что за горизонтом скрылась эскадрилья "лавочкиных" - ее повел гвардии старший лейтенант Николай Киреев, воспитанник Амет-Хана и его заместитель. Поддерживая связь с Киреевым, мы с аэродрома следили за командами ведущего и обстановкой в воздухе. Киреев сообщил товарищам, что видит истребителей противника, дал команду подтянуться, приготовиться к бою и попросил прикрыть его. Потом вдруг стали слышны голоса других летчиков, а Киреев почему-то умолк.

Тем временем с аэродрома взлетели шесть "яков" наших соседей. Они тоже взяли курс на Кенигсберг. У летчиков полка "Нормандия-Неман" свой, отдельный район патрулирования, но, если Кирееву придется тяжело, они тут же нарушат "границу" и вступят в бой с вражескими истребителями.

Все произошло так, как мы предполагали. Французские летчики бросились на выручку своим русским друзьям...